Несение звезды. Лариса Бухвалова

страж, кормилец,

      Лес свечной живой и мёртвый —

      Брёвнами дубов великих

      Небеса с земли подпёрты.

      От твоей ли мы грибницы?

      От неё питаем роды.

      От твоей ли мы криницы?

      Все, медведь, твоей породы.

      Склад, ладья и домовина,

      Стол и стул, черпак и чаша,

      На коре, на голубиной,

      Сказ и песня жизни нашей.

      Сам очаг, тепло постели,

      Лад игрушки под руками —

      От лубочной колыбели

      Ты нас пестуешь веками.

      Праотец, могучий Велес,

      Дичь дарующий для пищи

      И одежды – тело зверя.

      Ягоды податель нищим.

      Пали мы, восторгом полнясь,

      На снега пред сущим Храмом —

      Кланяемся в пояс, в корень,

      Мы твоим стволам и травам.

      Птица моя

      Корабли облаков над стремниною

      проплывают в чужие края,

      где живёт и летает крикливая

      чайка белая – птица моя.

      Травы синие, терпкие, горькие

      по откосам оврага текут.

      Будто чаша Грааля проволглая

      между горами держит Оку.

      Глаз прищурив, гляжу на сияние —

      вся от солнца живая вода.

      Эта чаша есть неупиваема,

      ведь не выпить её никогда.

      А над ней – птица белая, гордая —

      над обрывом парит, как в Раю.

      Я, девчонка с окраины города,

      в чаше – малой песчинкой стою.

      Птица белая, чайка крикливая,

      два надлома распахнутых крыл,

      ты, наверно, такая счастливая —

      Бог красивой тебя сотворил.

      Тренируя цыплёнкино горлышко,

      я ладони слагаю трубой.

      А они от полыни-то горькие,

      и в шамоте, во глине земной.

      – Ларка, слышишь? Я – ты, птица белая!

      Чайка тоже! В овраге, на дне!..

      Под ногами тут ящерки бегают,

      И взлететь очень хочется мне.

      Я лепила такую же – смелую

      птицу рыжую, чтобы жила

      и летала, как ты, птица белая —

      два, с надломом, высоких крыла.

      Но, пока не просохла дремотная

      глина крыл и не спала с пера

      пелерина земными шамотами,

      птица рыжая не ожила.

      Я мечтаю, я верую в лучшее,

      светлым будущим вся возгорясь.

      Вкус полыни от крыльев почуявши,

      ты узнаешь её и меня.

      Как надломит мне жизнь руки белые,

      над оврагом и чашей распяв,

      закричу я. И ты, птица верная,

      отзовёшься, крыла распластав,

      в раструб чаши Грааля над берегом,

      в горн, наполненный плазмой огня,

      над посёлком немым и растерянным,

      не поверившим в птицу – в меня.

      Кикимора

      Миром, ладом ли облапьте,

      Обнесите ль образами —

      Я иду в русальем платье,

      Волчьими сверлю глазами.

      У меня петля на шее,

      Бус рябины и рубины.

      Месяца