Зеркало и свет. Хилари Мантел

не верит своим ушам:

      – Изменой? Даже если женщина согласна?

      – Особенно если согласна.

      – Тру-ля-ля, тра-ля-ля, – бубнит Зовите-меня, скрипя пером, – трам-парам-пам-пам, и будет наказан как за измену. Отдам Ричу, пусть сформулирует.

      – К счастью, – говорит он, – в данном случае о согласии речи не идет. Я сомневаюсь, что леди Мег действительно может считаться замужней ввиду отсутствия консумации брака, как полагает мастер Ризли.

      – Я? – Зовите-меня поднимает песочные брови и оставляет на бумаге кляксу.

      Мэри Фицрой говорит:

      – Мег, отношения между тобой и лордом Томасом никогда не переходили границы пристойности. Ты подтвердишь это и будешь на этом настаивать.

      – Леди Маргарет, ваша подруга дает вам весьма ценные советы. – Он оборачивается к Мэри Фицрой. – Вы должны быть рядом с мужем. Я прикажу сопроводить вас в Сент-Джеймсский дворец.

      Мэри говорит:

      – Я не нужна Фицрою. Я ему даже не нравлюсь. Он не считает меня своей женой. Мой брат Суррей снабжает его шлюхами.

      Прямолинейна, совсем как ее отец.

      – Миледи, – говорит он, – вы немало поспособствовали этой интриге. Однако, поскольку мы еще не определили рамки нового билля, я не знаю, какое наказание грозит вам. Впрочем, едва ли король станет преследовать жену своего сына, если застанет ее у постели больного. Не тревожьтесь о леди Маргарет, в Тауэре она ни в чем не будет знать нужды. Но если не хотите последовать за ней, советую вам отправиться в Сент-Джеймсский дворец и оставаться там.

      Мег снова на ногах, снова заливается слезами, цепляясь за спинку кресла. Мастер Ризли встает и берет дело в свои руки. Он тверд и холоден:

      – Леди Маргарет, вас не бросят в подвал. Не сомневаюсь, лорд Кромвель устроит так, чтобы вас поместили в апартаменты покойной королевы.

      Он собирает бумаги.

      – Идемте, миледи, – умоляет Мэри Фицрой, – вспомните о вашем королевском достоинстве. Не заставляйте их выводить вас силой. И благодарите лорда Кромвеля – я ему доверяю, только он способен отвратить от вас гнев короля.

      И направить его на Правдивого Тома, думает он. Генрих не простит ему. Он стоит у стены, пока женщины проходят мимо, не проронив ни слова. Но шотландская принцесса не унимается.

      – Что плохого, если я расскажу правду? – слышится с лестницы ее звонкий голос, затем они уходят.

      Зовите-меня говорит:

      – Я думал, она не примет вашу протянутую руку.

      – По природе она не глупа, просто влюблена.

      – Хорошо, что мужчины от этого не глупеют. Посмотрите на Сэдлера.

      А ведь правда. Влюблен в жену, но ничуть не утратил остроты ума.

      Настроение мастера Ризли поднимается. Теперь, когда Мег в тюрьме, он доведет дело до конца.

      – А вы были когда-нибудь влюблены, сэр?

      – Обошлось.

      Он вспоминает, как расспрашивал Рейфа: каково это? Хотя Уайетт предупреждал его о симптомах. Жаркие вздохи, холодная грудь. Или наоборот?

      Он думает, нужно исхитриться помочь Бесс Даррелл. Я тут разбираюсь с новым коварством Говардов, а в ней тем