Зеркало и свет. Хилари Мантел

его сын наблюдает, как трудится сэр Ричард.

      – Рич считает свою фамилию пророческой[15], – говорит Грегори. – Он умеет превращать чернила в деньги. У вас острый ум, не правда ли, Рикардо?

      – Находчивый, – говорит Рич. – Цепкий. На большее не претендую.

      Обязанность Рича – составление приветственного слова королю на открытии парламента.

      – Не хотите послушать, сэр? Я кое-что набросал.

      Он садится:

      – Вообразите, что я король.

      – Позвольте предложить вам другую шляпу, – говорит Грегори.

      Рич говорит:

      – С вашего позволения я готов.

      Начинает читать.

      Грегори ерзает:

      – Помните шляпу посла Шапюи? Мы еще хотели нахлобучить ее на снеговика?

      – Ш-ш-ш, – шикает он на сына. – Внимай господину спикеру.

      – Интересно, что с ней стало.

      Рич замолкает, хмурится:

      – Вам не нравится начало?

      – Думаю, королю оно понравится.

      – Далее я сравниваю его в мудрости с Соломоном…

      – С Соломоном вы точно не ошибетесь.

      – …с Самсоном в силе и Авессаломом в красоте.

      – Постойте, – говорит Грегори. – У Авессалома были роскошные волосы, иначе они не запутались бы в ветках. Волосы короля не столь… обильны. Он может решить, что вы издеваетесь.

      – Никто не заподозрит в подобном господина спикера, – говорит он твердо.

      – Тем не менее, – гнет свое Грегори, – Авессалом едва ли может служить примером достойного поведения.

      – Отложите вашу речь, – говорит он Ричу, – идемте со мной к Фицрою.

      Рич с радостью соглашается. На пороге их догоняет Кристоф:

      – Не уходите без меня, сэр. Вдруг на вас нападут. Теперь, когда вы стали лордом, вы не должны ходить без охраны.

      – Ты, что ли, охрана? – Рич смеется.

      – Пусть идет, он старается быть полезным.

      Со временем он научился ценить внешность Кристофа. Кто станет брать в расчет такого увальня? На улице он оправляет на Кристофе ливрею, стряхивает с нее пыль:

      – Ты должен с меня пыль отряхивать, не я с тебя. Это ты ходил сегодня ночью в моей спальне?

      – Ночью я сплю, – отвечает Кристоф. – Наверное, это был призрак.

      – Вряд ли, – говорит Рич. – Никогда не слышал, чтобы призраки расхаживали в июне.

      Похоже на правду. Дамы под вуалями – насколько он знает, они пока живы – пробыли с ним до зари, после чего растаяли в стене. Он помнит пятна на их платьях, темные мазки – там, где ткань впитала кровь королевы.

      Король охотится, но его сын по совету врачей остался в Лондоне, в Сент-Джеймсском дворце, который недавно возвели на месте больницы. Место, затопленное рекой Тайберн, осушили и очистили, и теперь там красивый парк. Туда король с семейством удаляется, когда устает от многолюдного Уайтхолла.

      Двор заставлен лесами, и сразу за воротами их встречают крики рабочих. Слышно, как откалывают и отбивают камень. При виде прибывших важных господ шум стихает, но эхо от звона металла о камень еще длится. Каменщик спускается с лесов и стягивает шапку:

      – Мы

15

Rich по-английски – богатый.