Первая, последняя любовь. Татьяна Оболенская

на нее. – Согласна?

      Вика кивнула, она не раздумывала ни минуты.

      – Спрашивайте.

      Туманов внимательно смотрит ей в лицо. Что он там хочет увидеть?

      – Для начала ответь, почему ты выступала в клубе под именем Анжелики?

      Комок встал в горле, едва он произнес имя Лики, но Вика взяла себя в руки, чтобы не разрыдаться.

      – Лика попросила меня заменить ее на один вечер. У нее было свидание со своим мужчиной. Этот вечер должен был стать для нее решающим. Кажется, он собирался сделать ей предложение.

      Никита вскинул брови.

      – О как! А ничего, что он еще был женат? Поля знала, что у мужа есть баба, но о разводе разговора не было. Скажу больше, через три дня они собирались компанией уезжать на Бали. У них юбилей свадьбы, двадцать лет. Именно там они и собирались его отпраздновать.

      Вика пожала плечами.

      – Я рассказала, что знаю. Мне, наверное, нужно идти в полицию, да? – слезы градом покатились из ее глаз.

      – Да, – Никита поднялся. – Давай успокаивайся. Я отвезу тебя сам на опознание, только позвоню следователю. Я договорился с ним, чтобы он не вызывал тебя повесткой. Мне не хотелось, чтобы тебе сообщали о гибели твоей сестры сухим, казенным тоном.

      – Ну, да! – горько проговорила Вика. – У вас получилось намного лучше сообщить мне о смерти Лики. И вы сообщили не казенным тоном, вы просто сразу «окунули меня головой в омут», поставили перед фактом, что моя сестра мертва. Это, наверное, у вас называется «шоковая терапия»? Чтобы сразу упасть в обморок, что я благополучно и сделала. Спасибо вам, Никита Алексеевич, – ее голос дрогнул, и слезы полились ручьем.

      – Прости, – стушевался Туманов, – кажется, я переборщил, зачерствел на своей работе, – он поднялся. – Сейчас поедим на опознание.

      Вика с ужасом смотрела на него.

      – Я не смогу, – на мгновение она закрыла глаза.

      – Сможешь! – жестко проговорил Никита. – Ты сильная девчонка. Кроме того, твоя работа будет связанна с различными неожиданностями, и не всегда приятыми. Привыкай!

      – Вы не понимаете! – она рыдала уже в голос. – Это моя сестра!

      – Вот как раз я понимаю тебя, как никто другой, – он скрипнул зубами. – Я час назад вернулся от следователя, который занимается расследованием убийства моей сестры. И теперь эти два дела объединены в одно. Поехали, не бойся, – неожиданно тихим, проникновенным голосом попросил он.

      Вика внезапно перестала плакать, удивленно подняла на Никиту глаза. И вдруг она почувствовала какую-то защищенность, поддержку, которая шла от этого сильного, красивого человека. Она села на диване, готовая сейчас встать и пойти. Она не упокоилась, нет. Невозможно успокоится, узнав о смерти родного человека. Но она приняла этот удар, как реальную действительность, поняла, что переживет и этот удар, разберется, почему Лика сделала это, если, конечно ей не помогли.

      На опознании Вика вела себя достойно, не рыдала в истерике, не падала больше в обморок, только взглянула в такое знакомое и одновременно незнакомое