Маска для злодея. Юрий Вячеславович Ситников

лицо разгладилось и он (даже вроде улыбнувшись) пригласил пройти в свою комнату.

      Последний раз я был у Михи дома года два назад. Тогда их семья казалась дружной, крепкой и несокрушимой. Но вскоре брак его родителей дал большую трещину и семейная лодка начала стремительно идти ко дну. Последовал развод, отец ушёл в неизвестном направлении – вроде сейчас он где-то на севере, – а спустя время, забрав с собой семилетнюю дочь, ушла из дома и Мишкина мать. Она вышла замуж и забыла о старшем сыне. Миха остался с дедом. Дмитрию Евгеньевичу шестьдесят четыре года, он преподаёт историю в университете и, насколько мне известно, они с Михой живут более чем скромно.

      Тем удивительнее стали для меня значительные перемены в облике их трёшки. В квартире был сделан евроремонт, вещи сплошь дорогие, стильные; всё здесь теперь кричало о достатке, и Миха, перехватив мой немного растерянный взгляд, едва заметно ухмыльнулся. Ему понравился тот эффект, который произвела на меня новая обстановка.

      – Вы ремонт сделали? – спросил я, понимая, что вопрос изначально звучит глупо.

      – Как видишь, – Миха толкнул дверь в комнату, пропустив меня вперёд. – У тебя ко мне дело?

      – Да. Помнишь, у вас была книга «Остров сокровищ»?

      – Она и сейчас у нас есть. Ты за книгой, что ли, пришёл?

      – Нет… То есть, да. У Люськи день рождения, она книгу хочет в подарок. Но чтобы та была обязательно старой. Первой половины прошлого века.

      Миха не удивился, вышел в коридор и минуту спустя принес книгу Стивенсона в тиснёном переплёте.

      – Год издания – 1948.

      – Мих, Дмитрий Евгеньевич дома?

      – Отошёл ненадолго. Зачем тебе дед?

      – Хочу попросить, чтобы продал Стивенсона.

      Миха сунул книгу мне в руки.

      – Он её не продаст. Мы не торгуем книгами. Нужен «Остров сокровищ», бери его просто так.

      – А Дмитрий Евгеньевич не станет возражать?

      – Глеб, кончай, я лучше знаю своего деда. Ему твой Стивенсон по барабану. Для деда только историческая литература представляет ценность; за неё он горло кому угодно перегрызёт, а это… ерунда. Бери книгу, и поздравь Люську от меня.

      Перелистнув несколько страниц я вдруг произнёс вслух то, чего на самом деле произносить не хотел. Но поддавшись порыву, выпалил:

      – Мы будем отмечать тесной компанией, но если хочешь, приходи. Восьмого числа.

      Миха мотнул головой.

      – Я не смогу.

      Его ответ принёс мне облегчение. Захотелось развернуться и скорее уйти, но что-то удерживало меня в комнате Михи, какая-то неведомая сила припечатала к полу, мешая двинуться с места. Быть может, это было чувство вины, я действительно чувствовал себя виноватым, что получил книгу в подарок. Если бы отдал за неё деньги, не испытывал бы сейчас такой неловкости.

      Неожиданно Миха подошёл к окну и, глядя вниз, спросил:

      – Тебя когда-нибудь привлекала опасность?

      – В каком смысле?

      – В прямом. Хотелось совершить поступок, граничащий с безумием?

      – Вряд ли.

      Миха