Одна истинная королева. Книга 2. Созданная из тени. Дженнифер Бенкау

мой дорогой голос разума, я ей не сказала. Не хочу, чтобы она переживала.

      – Она снова меня возненавидит.

      – Да, в яблочко. Она уверена, что на выходные я уехала к тебе. И считает это ужасной затеей.

      Тут мы умолкаем. Обсуждать это нам обоим нелегко. Однако нельзя откладывать разговор в долгий ящик: скоро вернутся мои соседки. Между часами посещений и обедом времени мало.

      Натаниель нарушает молчание:

      – Что будешь делать, Майлин?

      Я приподнимаюсь и, не обращая внимания на тянущую боль в ране, засовываю руку под подушку. Тяжесть Церцериса в руке заставляет меня дышать глубже, а прикосновение к гладкому золоту придает смелости. Медленно разжимаю пальцы, позволяя Натаниелю увидеть медальон, один взгляд на который заставляет мое сердце биться подобно триумфальному барабану.

      – Руну узнаешь? – шепотом интересуюсь я.

      Похоже на Н, только с двумя перекладинами вместо одной. Знак клана. Старый, почти стертый, различить его можно только по грязи, забившейся в гравированные линии. Тот самый знак, который я рисовала в детстве.

      – Вот доказательство, которое нам нужно!

      – Да, тут выгравирован знак, – серьезно соглашается Натаниель. – Но я не знаю, какому клану он принадлежит. Я не смогу воспользоваться этим Церцерисом.

      – Знак этого клана я видела в детстве. Церцерисом владел папа. Медальон отмечен руной моей семьи. Церцерисом воспользуюсь я!

      Сначала Натаниель медленно кивает, затем качает головой. Его разрывают сомнения, мне не по себе видеть его таким. Все ведь очевидно!

      – Я же переносилась с твоим Церцерисом, – упорствую я.

      Мой голос звучит так настойчиво, будто мне очень нужно уговорить Натаниеля. Однако я могу использовать Церцерис без его согласия и вернуться в Лиаскай совсем одна. Но мне хочется, чтобы рядом кто-то был, хоть одна человеческая душа. В очередной раз я причиню боль тем, кого люблю – тем, кто любит меня. Одна я этого не вынесу.

      – Судя по всему, я наследница клана междумирцев. И так было всегда! Я помню Церцерис папы с самого детства. Папа показывал мне медальон.

      – Он не подозревал, чем это обернется.

      – Уверена, папа знал, что я давно не принадлежу этому миру.

      Вдруг Вики тоже видела папин Церцерис? Как хотелось бы обсудить это с ней…

      – Надеюсь, оно того стоило, – будто прочитав мои мысли, говорит Натаниель.

      – Стоило.

      Понятия не имею, как себя вести. И совсем не знаю, чем на самом деле заплатила за Церцерис той твари из Лиаскай.

      – Вечером меня выпишут, – бодро сообщаю я. – По словам доктора, который меня зашил, даже шрама не останется.

      Вздох Натаниеля больше напоминает всхлип:

      – Ты ведь понимаешь, что я имел в виду другое.

      – Все… странно, – отвечаю я. – Знаю, в Лиаскай мы с Вики много времени проводили вместе. Но воспоминания об этом исчезли. Похоже на сон, который в миг пробуждения ускользает в небытие. Тебе знакомо это чувство? Вот только сон был. Такой отчетливый, словно это не видение, а реальность. Такой яркий, что