Переходный период: цели изучения, теория и практика. Олег Яницкий

вполне естественным образом, предполагающим соединение коллективного опыта и индивидуального экспериментирования. В тот период индивидуальный и коллективный опыт были сообщающимися сосудами, поскольку обмен ими осуществлялся в рамках крестьянской общины и университетов. Чтобы В. В. Вернадский мог выдвинуть в начала 1920-х гг. концепцию биосферы, надо было быть не только гениальным ученым, но и экспериментатором, и политическим деятелем, который прошел путь от «земского гласного» Моршанского уезда Тамбовской области до члена ЦК партии конституционных демократов. Концепция биосферы по своей сути интернациональна, так как она вовлекает в свой кругооборот самые разные страны и народы независимо от их желания.

      Как говорил другой наш выдающийся ученый акад. Н. И. Вавилов, «настоящий ученый, прежде всего, интернационален». И ниже: «Мы вступаем в полосу коллективного творчества, но и дальше… индивидуальность будет иметь огромное значение» [Вавилов, 1990: 400, 458]. В этом томике выступлений, писем и замечаний Вавилов не раз отмечал, что у части научных работников и организаторов науки есть большое желание превратиться не только в администраторов, но и прокуроров в отношении ведущихся научных исследований. То есть стать над исследовательским процессом в качестве его регуляторов.

      Чем дальше, тем больше внутри самого института науки разрастается административный и бюрократический аппарат, который не просто «кормится» за счет научных исследований, но и стремится поставить этот процесс в жесткие рамки все большего числа формальных требований всевозрастающего количества обязательных кодов, правил, нормативов, протоколов и т. д. Что, естественно, тормозит научную работу, отнимая уйму времени на выстраивание и форматирование отчетов, которые когда-то в недрах неизвестного ведомства были разработаны совсем для других целей.

      4.2. Семья и соседство как основа формирования экспертного знания

      С моей точки зрения, до недавнего времени существовало два тесно связанных между собою архетипа формирования личности эксперта: эмпирический и научный. Эмпирический архетип формировала прежде всего семья как первичный многофункциональный организм, в котором отдельные виды практической деятельности были тесно связаны во времени и пространстве, а также «пересекались», сливаясь друг с другом или вытесняя один другого. Со временем этот организм развивался, но та или иная форма его целостности, взаимосвязанности его разнокачественных процессов сохранялась, передаваясь из поколения в поколение. Это – один архетип сохранения устойчивости через изменения. Это именно тот эмпирический архетип, который Р. Парк и его коллеги назвали «человеческой экологией» (human ecology).

      Другой архетип, который я назвал «научным», представлен условной фигурой молодого человека, который вырос и сформировался в научной среде. Причем в среде разнообразной, естественнонаучной и гуманитарной, теоретической и прикладной, кабинетной