Генерал де Голль и Россия. Элен Каррер д'Анкосс

себя партнерам, он ослабит их желание полностью сокрушить Германию; наконец, возможностью сепаратного мира между Гитлером и англо-американской стороной. Действительно, вплоть до окончания конфликта Сталина преследовала мысль о возможном «предательстве» со стороны союзников, тем более что, как он знал, кое-кто из окружения Гитлера питал надежду на такое решение, которое могло бы спасти Германию от полного уничтожения. Когда де Голль покидал Париж, он был уверен, что «ранг» Франции и его собственный статус обрели новый смысл. Прежде всего потому, что он добился от Рузвельта признания, в котором только что переизбранный американский президент до сих пор ему отказывал37. Но еще и потому, что Франции удалось добиться места в Европейской консультативной комиссии38, став, таким образом, стороной, принимающей решения, связанные с разгромом Рейха. Де Голль знал, что после того, как он справился таким образом с американцами, ему остается убедить Сталина вести диалог с Францией и поддерживать ее просьбы.

      Возвращение ранга

      Это было незабываемое путешествие! Де Голль вылетел из Парижа 24 ноября, до Москвы добрался 2 декабря, а уехал оттуда 10-го. Между отъездом и прибытием в Москву он успел сделать остановки в Каире, где пообщался с королем Фаруком, в Тегеране, где встретился с шахом, в Баку, а главное, в Сталинграде, где его визит окружен легендами. В поездке генерала сопровождала внушительная делегация: Жорж Бидо и директор его кабинета Шарбоньер, директор его собственного кабинета Гастон Палевски, который не пользовался любовью Сталина, генерал Жуэн, Морис Дежан, на тот момент директор политического департамента на Кэ-д’Орсэ, дипломатический советник Этьен Бюрен де Розье, его настоящий наперсник лейтенант Клод Ги и, наконец, дипломат Жан Лалуа, его переводчик, которому мы обязаны бесценными, хотя и не всегда бесспорными, сведениями об этом событии. В телеграмме с инструкциями, которую Жорж Бидо отправил Роже Гарро 24 ноября, министр настаивал: «Ориентируйтесь не столько на прецедент Бенеша, сколько на прецедент Черчилля. Прием в посольстве следует сделать расширенным. Крайне желательно, чтобы на нем присутствовал г-н Сталин»39.

      Соответствовал ли прием генерала де Голля по масштабам приему Черчилля? По крайней мере, если судить по рассказу о нем в «Мемуарах» самого генерала, описывавшего «большую толпу»? Прежде заглянем в Сталинград, куда генерал так стремился. Эта поездка на места ожесточенных сражений породила удивительную легенду. Де Голль, стоя в окрестностях города-героя, посреди настоящих баррикад из немецких танков, припорошенных снегом, якобы очень громко сказал Бидо: «Какой народ! Какая армия у этих немцев!» В увлекательной статье, посвященной этому путешествию, Жан Лалуа40 опровергает факт произнесения этих слов, а Жан Лакутюр подтверждает его версию. Но ни тот, ни другой не принимали в расчет недоразумение, стоящее за этой легендой. Фраза генерала де Голля якобы прозвучала

37

Телеграмма Шовеля, 24 октября 1944 г.: DDF II. 1944. P. 155. Телеграмма Жака-Эмиля Пари, адресованная Бидо, 7 ноября 1944 г.: Ibid. P. 212. Согласно последней, это признание – «следствие британской инициативы», и подтолкнул к нему Рузвельта Черчилль.

38

Телеграмма Оппено, адресованная Массильи: Ibid. P. 128. О назначении Массильи в Комиссию, 21 ноября 1944 г.: Ibid. P. 295–296.

39

DDF II. 1944. P. 325.

40

Laloy J. À Moscou entre Staline et de Gaulle // Revue des études slaves. 1982. T. 54.