Обрести себя. Зеэв Ривин

к телефону.

      Тихо хлопнула дверь кабинета, Цви поднял голову и посмотрел на вошедшего.

      – Шимон? Что у тебя?

      – Вот.

      Сотрудник отдела подошел к столу начальника и положил на него газету. Тот бросил взгляд на страницу и недоумевающе посмотрел на сотрудника.

      – «Брянский рабочий» от 11 марта 1958 года, – прочитал Цви. Ну и что?

      – Посмотри вот сюда.

      Шимон указал на небольшую заметку, обведенную толстым красным карандашом. В ней сообщалось, что победителем областной олимпиады по немецкому языку явилась ученица 9-а класса Клинцовской средней школы № 3 Татьяна Морозова. В беседе с корреспондентом она рассказала, что кроме немецкого самостоятельно занимается английским и мечтает продолжить его изучение в дальнейшем.

      Рядом с заметкой была небольшая не очень четкая фотография. Симпатичная девушка в школьной форме. Две косички, немного напряженный взгляд, направленный прямо в камеру снимавшего. Цви поднял голову на сотрудника.

      – Шимон, ты можешь мне объяснить?

      – Вот, шеф, посмотри.

      Шимон положил на стол начальника фотографию.

      – Это Моше Шнейдерман. Работает у нас в Техническом управлении с 1951 года, то есть с самого основания конторы. Гравер, ювелир, специалист высочайшего класса. Рядом с ним его дочка, Лея. Между прочим, очень интересная девочка. С одной стороны у нее дар к языкам. С помощью отца выучила русский, кроме этого знает английский и французский на достаточно высоком уровне. Сейчас изучает еще и арабский. Увлекается стрелковым спортом и показывает высокие результаты.

      – Ну и…?

      Цви посмотрел на Шимона с недоумением во взгляде.

      – А ты внимательно посмотри на ее лицо. Вот выписка из личного дела Моше, а вот результаты экспертизы фотографий.

      Цви быстро прочитал, написанное на листке, потом взял лупу и стал вглядываться в лица девушек.

      – Удивительно, как две капли воды, – медленно, чуть ли не по слогам, произнес Цви. Получается, что она жива…

      – Ну да! Думаю надо сообщить Моше! – воскликнул Шимон. Представляешь, какая новость!

      Цви встал из-за стола и прошелся в задумчивости по комнате.

      – Спасибо, Шимон. Это весьма интересно. За что я тебя ценю, так это за способность видеть необычное в обычном. Теперь скажи мне, как это можно в принципе использовать. Лея-это еврейская, израильская девочка, Таня-русская девочка с еврейскими глазами. Да, они похожи внешне, но и только.

      – Так что, может сообщить Моше?

      – Нет Шимон, пока не стоит. Надо еще подумать. Приглядим за ней и посмотрим.

      – Понятно.

      Шимон повернулся и вышел. Цви остался стоять у стола.

      – Это просто удивительно! – произнес он вслух. Они действительно похожи друг на друга, как две капли воды.

      Он в задумчивости прошелся по комнате, аккуратно собрал документы и спрятал их в сейф.

      –…Как две капли воды, – снова произнес он и вышел из кабинета.

      Глава первая

      «Дорогой Димочка!

      Таня подняла свое бледное лицо, посмотрела в окно и продолжила писать.

      – Нет, я неправильно написала. Димочка, любимый мой! Я ощутила это чувство особенно остро, когда ты стоял рядом со мной у маминой могилы. Я тогда поняла, что ты-тот самый, тот единственный, кого я люблю, на кого могу опереться в трудную минуту жизни.

      Таня прекратила писать, посмотрела перед собой сквозь небольшое кухонное окно. Солнце клонилось к закату, длинные тени потянулись через небольшой двор частного дома. Высокий забор, сделанный из оструганных досок, закрывал вид на улицу. Единственная лампочка, висевшая над столом в простеньком абажуре, давала тусклый свет. Таня обмакнула перо в чернильницу и продолжила писать.

      – Пишу тебе из Клинцов. Я приехала помянуть маму. Сейчас сижу на кухне на половине тети Поли. Прошло уже сорок дней, как мамы не стало. Дом опустел. В душе моей тоже пусто и тоскливо. Я понимаю, что у тебя служба и ты не смог вырваться. Я все равно чувствовала, что ты как будто рядом со мной.

      Ты прости меня, Димочка, за то, что письмо мое сумбурное и могут быть кляксы. Я сижу и плачу, а в голове моей полная каша. Я вся какая-то раздавленная. Я тебе сейчас все расскажу потому, что ты, любимый мой, единственный на всем свете, кому я могу открыть свою душу и свое сердце.

      Мы, то есть я, тетя Поля, мамины соседи, ее подруги по работе пошли на кладбище, потом посидели, помянули маму. Когда все разошлись, мы с тетей Полей остались одни. Я тебе рассказывала, что она никакая мне не тетя, а просто соседка, но это неверно. Она мне, как вторая мама. Я всю жизнь помню маму и ее. И вот, Димочка, сидели мы за столом на кухне, за котором я пишу тебе это письмо, и вдруг тетя Поля рассказала мне такое…

      Она сказала мне, что моя мама, вовсе мне не мама, а… Нет, я дура, я не права. Она-моя любимая мамочка потому, что всю свою жизнь я помню тепло ее рук. Это она растила меня, сидела со мной ночами, когда