Я сделан из такого вещества. Алхимия души. Эстер Кей

Реума, массировала ее столь многими желанное тело. Другая вошла с докладом из приемных покоев в будуар.

      – Чужестранцы, двое. Выпроводить их прочь?

      – Чего они хотят?

      – Спрашивают меду, коржей пшеничных.

      – Так дай им! Ох невмоготу уже смотреть мне на мужчин!

      – Ну… – замялась служанка, – эти – чуть иные.

      – Что ты сказала? – ритмично в такт массажу покачиваясь на кушетке, лениво произнесла Рахав.

      – Другие, говорю. – словно невзначай и нехотя констатировала та.

      – В смысле? – Рахав откинулась на спину, прервав Реумины движения.

      – Они не смотрят на женщин! – развела руками служанка.

      – Слышь, Реума, что за новости! – засмеялась, будто монетки рассыпала, вместе со своей напарницей Рахав, убрала от себя ее руки и произнесла, весело скалясь:

      – Этот царек содомский тоже до встречи со мной думал, что не смотрит на женщин…

      Все трое захохотали.

      – Да, хорошо ты его перевоспитала, бедолагу!

      Рахав сделала резкий жест, веля им замолчать и вставая. Стало тихо.

      – Другие, говоришь, – проникновенно и ласково сказала она, слегка отведя в сторону одну из занавесок и выглядывая наружу.

      – Ты не увидишь их, они в углу уселись, – сказала Реума.

      – Она не пьют нашу медовуху, – доложила служанка, выйдя и снова вернувшись, – они не пьют вообще ничего, кроме воды, и не едят наших коржей!

      Рахав пожала плечами.

      – Это еще Ни-Че-Го не значит! – она повернулась к гардеробу, – подайте мне одеться.

      3 Талмудический жонглер

      Абайе был маленьким мальчиком, когда остался круглым сиротой. Имя его – это прозвище. Сиротка. Раньше такие имена были! Имма (мама), Абба (папа), Саба (дедушка), Марконита (кормилица). А было такое имя – Абайе. Что значит – Сирота. Фамилия его была Бар Нахмани. Будто бы из дома Нахмани он происходит, что, в общем, было правдой. Воспитывался у родных, не у чужих. И Марконита де-Абайе (Кормилица, Воспитательница его) так и вошла в Талмуд благодаря ему.

      Был он таким чудесным мальцом, что его даже на двор по нужде одного боялись отпускать. Привязывали колокольчик на шею козленку и вместе с ним отправляли. Чтобы слышать, что все в порядке с мальчиком.

      Был он гениальным ребенком, а вся его жизнь, не очень долгая, в труде и трудностях быстро и ярко прошла, метеором промчалась, огненный свет оставила в ночном небе. Как те факелы, которыми он жонглировать любил.

      2. Рахав оделась поскромнее и к гостям будто простая прислужница вышла, неся таз с водой для омовения.

      – Господа, не потому ли не едите вы, что рук омыть вам не подали?

      Величественные люди встали, приветствуя ее и кланяясь.

      – Мы будем рады омовению рук и ног, госпожа, но не лучше ли было бы прислать простую служанку, а не выходить самой?

      Рахав смутилась.

      – Что значит – самой?

      Говоривший был седовласый и точь-в-точь