Книга, которая пишет меня. Егор Ковальчук

где каждый выполняет то, в чем силен без подсказок, а если ошибется, то никто не поставит это в упрек. Самое сильное замечание, которое можно тут получить – это емкий взгляд, как говорит дядя Ваджо.

      На ферме работа начинается до рассвета – нужно подоить двадцать две коровы, накормить их и отправить на пастбище, после чего начинается процесс сыроварения. Каждая корова приносит по десять литров молока, на мой вопрос, сколько же времени требуется, что бы выдоить всех коров, отвечают, что около двух часов.

      Дядя Ваджо, здесь единственный кто говорит по-русски, мне он рассказывает о своей семье, о здешнем быте и все то, что меня интересует. Дома он не был девять месяцев и, с его слов, главное, чтобы дома было все хорошо, связь с родными через телефон. Моя связь с родными в этом плане сильно отстает, ведь я не использую телефон, но для связи с домом использую такой метод – записываю аудио сообщения на диктофон, после чего раз в несколько дней с помощью компьютерного клуба отправляю аудио письма родным.

      Вечером я вникал в основы сыроварения. Как ученик, я впитывал все тонкости и кое-что записывал в свой дневник. Молоко после дойки имеет температуру тридцать семь градусов, и если оно остывает, его нужно довести именно до такой температуры, после чего в большую емкость добавляется несколько крышечек ускоряющей сыворотки, спустя час в пятидесятилитровой емкости молоко сворачивается. Размешивая его руками, дядя Ваджо похож на художника, также его движения замедленны и плавны, а весь процесс напоминает мне искусство. Затем всё процеживается с помощью марли и укладывается в формы, лишняя влага просачивается через отверстия, так что к утру сыр получается готовым. Для долгого хранения его закладывают в емкости с солевым раствором. Когда мы варим сыр, дядя Ваджо, наполняет мне большую емкость свежим еще парным сыром, а потом мы варим кофе по интересному рецепту – кипятим кружку со свежим молоком, куда добавляем ложку кофе и сахар.

      Здесь на ферме я провел несколько дней, на ночь я оставался в вагончике, а дядя Ваджо и Давид ночевали в другом вагончике, по утру еще в темноте с наступлением холода я затапливал печь и начинал писать свой дневник, в тарелке всегда лежал свежий, еще не соленый сыр, и тем сохранивший все натуральные вкусы. Утром мы отправлялись на дойку коров, после чего варили сыр, за эти два дня чуть-чуть я познакомился и с другими монахами, которые приезжали с монастыря, они были чуть старше меня, всего на несколько лет, но казались настоящими воинами. Их сильный взгляд меня поражал, они мне показались совсем иными монахами, без дорогих крестов, облачений. Заштопанные рясы, выцветшие на солнце и обветшавшие за время, да черные четки на запястье – вот и все богатство, которое я увидел.

      Грузия произвела на меня тихое впечатление, я почувствовал, среди всего мира, тишину и прикоснулся к какому-то иному миру, именно в тот момент в 24 года в 2013 году, я дал себе обещание, что если и приму