Книга, которая пишет меня. Егор Ковальчук

. Знакомство

      Мне 30 лет, родом я из Томской области, до 12 лет с семьей мы жили в деревне, после трагических событий мы переехали в город, но уже без отца.

      Как и все дети в деревне, я много работал, наравне с взрослыми, это была работа и по домашнему хозяйству – уборка за животными, а если лето, то обязанности по большому огороду, ложились они на нас с сестрой. С отцом я подрабатывал на пилораме, в лесу и на сушильной зерновой станции, которую мы называли «сушилка», с августа каждого года в деревне наступал сильной шум, он продолжался целый месяц – так запускалась «сушилка».

      Все свободное время, что у меня было, я проводил с отцом или играл на улице с другом Иваном, мы любили спички, порох, взрывные компоненты, из них мы делали бомбы и бомбочки, однажды одна взорвалась у меня в руках – страсть к поджиганию у меня с детства. Как-то с братом Артемом мы подожгли летнюю кухню, в которой на тот момент находились наши родители и другие родственники. Влетало нам за спички всегда по всей строгости – трудотерапией, без лишнего крика и строгости, мы постигали основы «хорошо» и «плохо», но мы дети непослушных родителей, поэтому многое повторялось. Отец обычно не ругал меня, но потерять его доверие уже являлось наказанием для меня; и все-таки спички манили своей мистичностью и свободой.

      Не сказал, бы, что мы являлись хулиганами – обычное детство в деревне, когда окружающий лес, это больше, чем дом и уют, где за огородом речка, лошади, дикая малина, заброшенные фермы, лесные домики.

      В нашей деревне церкви не было, и семья наша не являлась религиозной. Помню лишь небольшой образок-иконку Христа, что стояла где-то на холодильнике. Она казалось мне сильно загадочной. Крестики в семье никто не носил. В деревне атмосфера царила разгульно-шаманская: алкоголь, заговоры, суеверия и порчи, много зависти, беззакония и злобы.

      Помню, когда отца не стало, мне на тот момент было 12 лет, его хоронили по христианскому обычаю – меня это очень злило, а именно злило лицемерие всех родственников, что устраивали это представление. Отец, хоть и являлся неверующим, но ни когда не лицемерил на этот счет. Помню его слова: «Одной рукой котят топят, другой молятся», – эта фраза олицетворяла как раз на тот момент все понимание веры среди наших родных. Многое перешло ко мне от характера отца, его упертость, устремленность, умение видеть красоту природы, взгляд на мир путешествий, мироустройство. До 12 лет я то и дело пропадал с ним на охоте, рыбалке, он научил меня видеть в природе красоту и открыл этот потаенный мир. С 6 лет я уже стрелял со всех типов огнестрельного оружия, которые были у нас дома. С 9—10 лет отец доверял мне оружие, и я уже один мог уходить на добычу уток, рябчиков, я очень полюбил природу, лес, реки и, конечно, добывать птицу. В те годы охота еще была лишена современной похоти. Охотник уважал, законы природы и брал лишь столько, сколько нужно, чтобы прокормить семью. Сейчас, конечно, всё по-другому.

      Мое детство и заложило интерес к путешествиям. Что удивительно, в путешествия я никогда не беру никакое оружие, ни удочку, да и часто с собой у меня и ножа-то нет. Отец научил меня тому, что оружие берется с собой в лес для добычи животных и промысла, а не для того, чтобы обороняться. Мне близко его мировоззрение, и еще ни разу оно меня не подводило в пути.

      За пределы города Томска впервые я попал в 19 лет, произошло это в 2008 году. Время открытий для меня наступило именно в тот год – другие регионы, незнакомые ландшафты, неведомая культура – самая настоящая, живая география.

      Так сложилось, что пока я жил в городе с 12 лет, ничего особо насыщенного в моей жизни не происходило. Были типичные будни, пожалуй, разбавляли их лишь музыка и книги. Переломный момент случился, когда для получения новых эмоций и придания жизни вкуса, а так же осуществления детской мечты – прыгнул с парашютом, помню тот день как сейчас. Домой я вернулся совершенно другим, свои ощущения я так и описывал всем: «Прыжок в Жизнь».

      В то время я еще учился на втором курсе университета, и мне стоило хорошенько учиться, чтобы не иметь задолженностей и получать хорошую стипендию и больше свободного времени. На эти деньги я мог поехать в Красноярский край, Хакасию, Туву, на Алтай, купить сноуборд, пройти курс по парапланеризму, прыгнуть с парашютом, накопить на велосипед и сходить на панк-концерты. Стимул – развитие, интересовали разные типы активностей, спорт – здоровое движение, в общем, и стрэйт-эдж, к которому я пришел в 2010 году.

      Бунтарский характер не давал мне вот так просто окунуться в какую-то веру или религию. Мне хотелось докопаться до источника, до фундамента. Мама в детстве часто пугала сектами, поэтому меня было очень трудно завлечь каким-то религиозным организациям простыми методами. Однажды, придя домой, мама спросила: «Ты, что кришнаит?» Я даже не знал, кто они такие. Тогда я не ел мясо и носил хиппарские цветные футболки, но не из-за культуры и причастности к ней, а потому что долгие годы носил строгий черный цвет в одежде.

      В 2010 году, находясь в путешествие во время каникул, через подружку мои родные передали мне небольшой образок-иконку. Тогда, я слишком разозлился на этот мамин жест. Ведь я не знал ничего