Cледую за тобой в Вечность. Sequar te in Aeternitatem. Мунлайт Виолетта

осталось всего десять. Превосходящий королевский отряд не давал передышки…

      Настигнув дверную раму, Ламберт продолжал пробивать путь к алтарю, закрывая собой Хранителя и старого монаха. Бой становился теснее и напряжённее. Пьер вплотную следовал за другом и с горечью наблюдал, как его собратья жертвовали ради него своими жизнями. «Жизнь за жизнь» – это был его лозунг чести и, оставаясь беспомощным, ему казалось, что он предаёт сам себя.

      – Где твоё достоинство? – прошептал он сам себе, крепко сжал свой меч и, увидев бегущего со стороны противника, решительно бросился в бой.

      Их мечи скрестились, взгляды встретились, кровь вскипела. Собрав силы, Пьер резко оттолкнул солдата от себя, чтобы нанести прокол, но не успел – его живот молниеносно пронзило холодное остриё превзошедшего по скорости врага. Упав на пол, барон зажмурил помутневшие глаза и громко застонал от сцепляющей зубы боли.

      – Нет! – дико заорал Ламберт, мгновенно бросившись на солдата и с яростью пересекая его гортань. Тело поверженного врага тут же рухнуло вниз, залив кровью зеркальный мраморный пол.

      – Держись брат! Только держись!

      Ламберт резко поднял Пьера на руки и сквозь кровавую резню побежал с ним к алтарю, который был уже совсем рядом. Отец Гюст давно находился там и лишь что-то лихорадочно бормотал себе под нос, а солдаты подходили всё ближе и ближе, отвлекаясь столкновением с четырьмя оставшимися в живых товарищами. Лишь несколько десятков шагов отделяли их всех от смерти…

      – Отец, ну где твой тоннель?! – поторопил Ламберт. Старик откинул ковёр и трясущимися руками начал отмыкать ключом дверную скважину в полу.

      – Быстрее! Мы долго не протянем! – нервничал Жиль, вытирая рукавом вражеские брызги крови со своего вспотевшего лица.

      – Готово! Вперёд! Вперёд! – захрипел Гюст, махая руками.

      Ламберт подбежал к отверстию и взглянул вниз. Там не было ни лестницы, ни света – лишь кромешный мрак, окутывающий неизведанные сырые глубины. Он опустил раненного друга на пол и тут же встал на оборону.

      – Жиль! Ты идёшь первым и подстрахуешь Пьера внизу! – сказал он.

      – Решено! – утвердительно ответил граф, сполз ногами вниз и прыгнул в темноту.

      На дне раздался глухой удар о землю. Жиль лежал на холодной каменной кладке и, несмотря на боль в ногах, сразу начал шевелиться. Подняв голову, он взглянул вверх на струящиеся лучи света, откуда шёл бой за выживание.

      – Пьер, прыгай!

      Хранитель ничего не ответил. Продолжая изнывать от адской боли изувеченных органов, он, с помощью монаха, скатился на руках вниз и повис в воздухе. Вмиг нахлынуло сильное головокружение. Его веки начали медленно опускаться, и всё, что Пьер слышал – был звон мечей, отдающихся вокруг приглушённым эхом. В этот туманный миг его пальцы разомкнулись, и он сорвался вниз… В тишине раздался болезненный крик от открытого перелома. Из-за неудачного приземления через подёртые брюки выглядывала торчащая кость голени. Алая кровь сочилась