Степкины тропки. Василий Владимирович Коростелев

других присматривающих органов со времен окончания сталинских репрессий никто не обращал внимания. Ну продал бы на сторону председатель соседнему колхозу пару тонн удобрений в обмен на семенной картофель. Бартер, хули. А бухгалтер уперся рогом. Вот его и не позвали на вечеринку. Бухгалтера за это целый вечер пилила собственная супруга. По ее мнению это как лишение определенного статуса. А потом они услышали спектакль, и когда председатель помянул его всуе, то есть бухгалтера с тридцатилетним стажем обозвали старым мудаком, он не выдержал.

      – Гуляете здесь! Водку жрете! Разговоры ведете! – отринутый от стола заорал неизвестно откуда возникший бухгалтер. Вот его не было, и вдруг он возник посреди комнаты, рядом со столом, прямо перед носом председателя.

      – Ты что, Филипыч, белены объелся? Или водкой тюрю заправил? – багровый председатель стал приподниматься из-за стола. Дело пахло керосином и не менее багровый, но трезвый и более тощий бухгалтер, отступая, заверещал: Да вас сейчас вся деревня, весь колхоз, включая МТС слушает! Что вы о людях думаете, как вы их песочите по матушке и по всякому; все слышат!

      Конфуз получился знатным. Никто конечно напрямую председателя не ругал. Но ловить на себе насмешливые взгляды пришлось долго. А событие было запечатлено в устной летописи деревни.

      Председатель не был дураком. Председателем он был лет 15. При Сталине, Маленкове, недавнем Хрущеве, а теперь и при Брежневе был в рядах руководящих. При такой смене обстановки только умные и хитрые могли оставаться на должностях. К тому же сразу после обыска комнаты виновник подставы был сразу определен. И через три дня в доме Сашки побывал участковый, сразу и без всякого ордера определивший место оружейной захоронки. В деревни мало что утаить можно. Особенно если друзьям доверяешь. И Сашка поехал в колонию малолетних преступников, и оттуда так и не вернулся, а колхоз потерял отличного технаря – самоучку.

      Печь

      Зима была в том году снежной и морозной. Хорошо, что до школы не далеко не бегать. Степа бы и побегал на улице и мороз ему нипочем, но не с кем. У директора школы было трое детей погодков. Младшему – Ринату было пять лет. Зульфия училась в одном классе со Степаном, а Ася еще не ходила в школу. Ринат был слишком мелок для совместных игр, да его особо и не отпускали на улицу, а девочки держались особняком. Одноклассники Степана после уроков сразу разбегались по домам. Да и не было такой возможности задерживаться у школы. Зимний день короток, а некоторым приходилось бегать за три километра до своей деревни. Впрочем, постепенно Степан привык к отсутствию товарищей по играм. Большую часть свободного времени он проводил на печной лежанке. Это было единственное место в хате, где действительно тепло, а временами очень жарко. Но печной жар был приятен тощему телу.

      В помещении было целых две печи. «Русская» и «голландка», но они не всегда спасали от холода, особенно по утрам. А на выходной двери в сени по ночам намерзал слой льда. Возможно, мать перестраховывалась