Следак. Николай Живцов

и даже решили поучаствовать в спектакле.

      – Она, она виновата! – закричала бабка, потрясая клюкой. – Чуть человека жизни не лишила!

      – Гоняют словно шальные! Дорогу перейти спокойно не дают! – перебивали ее женские голоса.

      – Баба за рулем – обезьяна с гранатой, – заглушил всех мужской бас.

      – А ну тихо! – это уже гаркнул лейтенант Попов. – Кто из вас видел момент аварии?

      – Так это… Да я уже после подошел, – послышались голоса.

      Зудилина посветлела лицом. Ответы ее явно воодушевили, и женщина вновь бросилась в наступление.

      – Не видели, а наговариваете! Что за люди?! – закричала она. – Это он мне под колеса прыгнул и врет! Бессовестный!

      – Гражданочка, не кричите так, – поморщился Попов. – Сейчас во всем разберемся.

      Он вытащил из планшета чистый лист бумаги и принялся рисовать схему, периодически уточняя информацию у коллеги.

      Неожиданно воздух со свистом резанула промелькнувшая немного в стороне от меня клюка.

      – Это кого ты тут лгуньей назвала?! – закричала старуха и начала надвигаться на совершившую наезд женщину. Походу, она только что переварила ее слова и каким-то образом всё приняла на свой счет. – Да как ты смеешь?! Я ветеран, орденоносец! – Клюка стучала по асфальту, старуха надвигалась.

      Зудилина, отступая, нырнула за спину все еще поддерживающего меня Горзеева, и я оказался первым на пути разгневанной старухи. Первому мне и прилетело клюкой. Хрупкое равновесие было нарушено, и я начал оседать.

      Позади раздался вскрик Зудилиной.

      – А ну прекратить! – Падая, я услышал голос Горзеева, которому пришлось меня отпустить, чтобы перехватить клюку.

      – Убили! – истерически закричали женщины. Кто-то даже завизжал.

      Я в это время лежал на асфальте, морщился от боли в локте, на который пришелся основной удар от падения, и изумлялся.

      «Верните меня обратно!» – кричал я куда-то в небо, не разжимая губ.

      Вот какого хрена меня сюда занесло?! Нет, я читал, конечно, книги про попаданцев. Но там в СССР обычно старперы отправлялись. Они когда-то жили в нем, знают его специфику, ностальгируют по нему. Поэтому и принимаются в новой жизни усиленно его спасать. А я здесь при чем? Зачем меня сюда отправили? Чего я здесь делать-то буду? Мне вообще до звезды этот СССР. Я в нем не жил и, соответственно, никаких нежных чувств к нему не питаю. На кой я здесь сдался?!

      – Чапыра! Ты чего тут разлегся?! – Мои стенания прервал незнакомый женский голос.

      Взгляд наткнулся на нависшую надо мной девушку. Строгая белая блузка, застегнутая под самое горло, черная юбка, открывающая острые колени. С двух сторон от ее русой головы болтались завязанные синими лентами тощие косички.

      «Это еще кто?» – успел подумать я, прежде чем меня принялись поднимать в четыре руки.

      – Да где эта «скорая»? – обеспокоенно заозирался Горзеев.

      – Вы, гражданочка, кто будете? – раздраженно поинтересовался Попов у нового лица.

      – Я комсорг.