Дни, полные любви и смерти. Лучшее. Р. А. Лафферти

жить стало значительно веселее… Пита Тейяра тут называют талантливым писателем-фантастом, виртуозом эксцентричной пародии. Конечно, тема мыслящей планеты была изрядно заезжена, когда он за нее взялся, но до чего же захватывающая комическая феерия у него вышла![43] А другие! Мульдум, Цилински, Поппер, Гандер, Айхингер, Вайткроу, Хорнвангер – все мы в неоплатном долгу перед этими сектантами! Да и в мейнстриме наблюдаем нескончаемую череду великих романов и романистов!.. Извечно популярный вид искусства – граффити на стенах туалетов – удерживает свои позиции. Компания «Путешествия без границ» предлагает девяностодевятидневный кругосветный арт-тур, посвященный веселым, но изысканным миниатюрам на стенах туалетных комнат филиалов компании. Ах, как же щедр наш мир!

      – Да, наш мир – рог изобилия, – подхватил Вилли Макджилли. – Достижения просто ошеломляют! Но хотелось бы знать: не продиктованы ли мои слова тайным злорадством? Ведь понятно, что эксперимент провалился. А я этому рад. Люблю мир таким, какой он есть.

      – Мы пока провели треть эксперимента, и не стоит утверждать, что он провалился, – возразил Григорий. – Завтра снова попытаемся изменить прошлое. А если настоящее останется прежним, попробуем еще раз.

      – Хватит уже о работе, люди добрые, – прогудел Эпиктист. – Встретимся завтра здесь же. А теперь вы к своим развлечениям, мы – к своим.

      Вечером люди продолжили разговор: машин поблизости не было, так что над людьми никто не насмехался.

      – Давайте вытянем из колоды случайную карту. Как она ляжет, так и поступим, – предложил Луи Лобачевский. – Выберем чисто интеллектуальный переломный момент чуть более поздней истории, внесем изменения и посмотрим, что произойдет.

      – Я предлагаю Оккама, – сказал Джонни Кондьюли.

      – Но почему? – спросила Валерия. – Ведь он последний и самый малоизвестный из средневековых схоластов. Может ли то, что он сделал или не сделал, как-то повлиять на ход истории?

      – Еще как может, – сказал Григорий. – Оккам приставил бритву к сонной артерии и вскрыл бы ее, если б ему не помешали. Хотя… здесь что-то не так. В воспоминании чего-то не хватает, как будто у истории с бритвой есть другой смысл[44] и терминализм[45] Оккама имеет более глубокое значение, чем нам кажется.

      – Давайте позволим ему вскрыть артерию, – предложил Вилли. – Заодно поймем терминологию терминализма и посмотрим, насколько остра эта бритва Оккама.

      – Так и поступим, – решил Григорий. – А то наш мир – совсем как жирный лентяй, он пресыщен, он докучлив, и это не давало мне покоя весь вечер. Давайте выясним, способны ли интеллектуальные воззрения быть реальной силой. Детали операции поручим Эпикту, а поворотным моментом, на мой взгляд, нужно считать тысяча триста двадцать третий год. Джон Латтерелл тогда приехал из Оксфорда в Авиньон, где размещался папский престол. С собой он привез пятьдесят шесть тезисов из оккамовских «Комментариев к Сентенциям

43

Имеется в виду французский теолог, биолог, археолог и палеонтолог Пьер Тейяр де Шарден (1881–1955), синтезировавший католицизм и современные теории космической эволюции. В его труде «Феномен человека» (1938–1940, опубл. 1955) описывается концентрация мышления в масштабе планеты.

44

Бритва Оккама – философский принцип, гласящий: «Не следует умножать сущности сверх необходимого».

45

То же, что номинализм.