Ревущая Тьма. Кристофер Руоккио

кровь, он выглядел жалким и скукоженным, нос был разбит, как и мой, миндалевидные глаза опухли. Он простонал, но ничего не сказал.

      – Медики вас найдут, – произнес я, отпуская его. – Кисть еще можно пришить.

      Я попробовал встать, но ноги не слушались.

      Меня подхватили крепкие руки.

      – Осторожнее, дружище, – сказал знакомый голос.

      Ладонь накрыла мою и отключила меч, чтобы я ненароком не поранил нас обоих. Хлыст поднял меня и поддержал. Я понял, что это он стрелял из станнера Бассандеру в лицо.

      Я оглянулся:

      – Хлыст, я… – «Мой друг, мой лучший друг». – Я…

      – Да, это я, – перебил он. – Выглядишь, будто в аду побывал. Земля и император… идем.

      – Я в порядке. Могу идти сам.

      Сбросив его руку, я подошел к мечу Бассандера. Клинок еще дрожал, бронзовокожие пальцы по-прежнему сжимали рукоять.

      Я нагнулся, вынул из них меч и повернулся к поверженному солдату:

      – Думаю, теперь он мой.

      Пожалуй, меч по праву принадлежал Хлысту, но я хотел напоследок уязвить Бассандера. Это было низко. Я понимал, что это низко, но все равно убрал меч в карман и полез за Хлыстом вниз по лестнице.

      Не имея щита, он шустро перебегал из укрытия в укрытие. Я передвигался медленнее, соблюдая предельную осторожность. Я не стрелял, хотя держал станнер. Откуда-то издалека доносились крики моих товарищей. Я видел Валку и остальных в отсеке для шаттлов, но из-за яркого света и воя сирен чувствовал себя как будто под водой. Я запнулся и свалился бы, если бы рядом не оказалось ящиков, за которые можно было ухватиться. Из-под упавшей «пустельги» виднелись руки в черных рукавах, на темном полу растеклась кровь. В глазах помутилось, оглушительно стучало в ушах, и пульсировали жилы.

      «Богов любимицей была… и оттого сошла в могилу рано»[8], – то ли пробормотал, то ли подумал я. Как это относится ко мне, Байрон? Как?

      Выстрел сбил меня с ног. Это был не станнер.

      – Ios di puttana!

      Джаддианский. Слова укололи больнее, чем клинок маэскола.

      «Сукин сын!»

      Я понял, что она здесь, что выстрелила в меня. Но не обернулся. Бросился вперед, к трапу. Сначала на четвереньках, потом на ногах. Второй выстрел прошел мимо, срикошетив от бронированного шаттла.

      – Meta tutto che marana! – крикнула она. – Ti itante mia qal!

      «После всего, что между нами было…»

      Третий выстрел угодил мне в плечо, но я устоял и запрыгнул на трап.

      – Пилот! – рявкнул я. – Поехали!

      Лишь тогда я обернулся. Лишь тогда увидел ее в окружении джаддианских солдат под началом окровавленного Ханаса. Джинан. Моя Джинан. Мой капитан. В ее глазах стояли слезы, но не было грусти. Шаттл дернулся, и Элара с Хлыстом подхватили меня. Трап начал подниматься. Джинан снова вскинула винтовку, и дуло было чернее любой виденной мной тьмы. Вспышка – и новая пуля ударила меня в плечо, рассыпавшись о щит.

      – Ti abatre! – крикнула Джинан.

      «Я любила тебя».

      Любила.

      Люк закрылся. Шаттл вырвался

8

«Паломничество Чайльд-Гарольда», перевод В. Левика.