Ревущая Тьма. Кристофер Руоккио

ты подразумеваешь проведение над тобой каких-то манипуляций. От мертвого мне толку мало.

      Он сунул руку в чашу на столике, достал пригоршню серебряных и белых колец и принялся надевать их на пальцы, поглядывая на меня поверх длинных красных ногтей и облизываясь.

      – А вот вместе мы можем чем-нибудь заняться, – сказал он.

      – Что-что? – процедил я сквозь зубы.

      Существо закатило глаза и перестало улыбаться:

      – Ой, какие же вы, имперские палатины, серьезные!

      Гомункул легко вскочил на ноги, оперся на стену, подошел ко мне, обойдя тяжелый металлический ящик, в каких обычно перевозят оружие.

      – Ты у нас птица ценная, – взъерошил он мои волосы. – Не сомневаюсь, твои друзья-наемнички хорошо за тебя заплатят, учитывая, как вы сорите деньгами.

      – Значит, хотите выкуп? – спросил я, массируя ноги. – Так?

      Гомункул пожал плечами и отвернулся, скрестив руки.

      – Компенсацию за убытки. – Он снова сел на диван. – Вы перебили почти весь мой СОП. Они недешевы.

      – Ваш – что?

      – Моих маленьких помощников, – изобразил нечто ладонями гомункул.

      Протянув руку за спину, он пошарил в складках покрывала и вытащил меч. Меч Олорина.

      – Красивая вещица, – сказал Крашеный и, просунув палец в оковку, покрутил оружие.

      Он взялся за рукоять, и удивительный клинок материализовался, слабо сверкая и отражая лунный свет, который никак не мог проникнуть в кабинет. Гомункул осторожно тронул пальцем сияющее лезвие. По серебристо-голубому металлу прошла рябь, он как будто вздрогнул, обожженный прикосновением инмейна. Крашеный вытаращил глаза и отдернул палец. Я успел заметить багровую каплю крови на коже цвета старинного фарфора.

      – Где ты такой добыл? – спросил Крашеный.

      – Это подарок одного джаддианского маэскола.

      Я не видел причин лгать. Мне даже думать не хотелось о том, что сказал бы сэр Олорин Милта, узнав, что к священному предмету его ордена прикасались лапы гомункула. Уж точно ничего хорошего.

      Крашеный сплюнул и отшвырнул меч на соседний диван, не забыв деактивировать. Проследив за ним, я откинулся в кресле. Рядом, на столике, лежали куски пористого камня и расплавленного металла, которые я поначалу принял за предметы искусства. Метеориты. Я снова попробовал пошевелить ногами. Онемение понемногу сменялось покалыванием.

      – Что с моими друзьями?

      Гомункул подпер голову кулаком. Сразу не ответил, но его красный рот, казалось, увеличился в размерах, растянувшись на все лицо, а губы превратились в вытатуированную имитацию зубов.

      – Мертвы.

      Я распрямился, попытался встать. Почувствовал в ногах спазмы, но пошевелить ими так и не смог.

      – Это ложь. – Я мог бы швырнуть в чудовище метеоритом, но ограничился словами.

      Улыбка сползла с лица гомункула.

      – Понятия не имею, что с ними, – развел он руками. – Ты бросил их в затруднительном положении.

      – Никого я не бросал! – Я снова попробовал