Рубеж. Марина и Сергей Дяченко

сядет!

      Вот и пойми этих гоев!

      – Пан надворный сотник! Я… Не знаю, как и сказать…

      Да, с парнем неладно. Много на него свалилось, да, видать, не все еще. Недаром говорят: пришла беда, отворяй ворота.

      – Вы… Вы спасли меня, пан Юдка. Меня – и братика. Я за вас всю жизнь Бога молить буду!..

      Внезапно я почувствовал стыд. Вэй, не моли за меня Святого, благословен Он, хлопец! Не спас я тебя! И братика твоего не спас! Может, лучше бы вам двоим под камнями погибнуть – или с гулящим паном Рио в чужой Сосуд перелиться.

      Странно, уже много лет я никого не жалел.

      Разучился!

      – Беда у меня, пан Юдка! Хату спалили, мамку из домовины выбросили, а теперь…

      Слова давались ему с трудом, словно каждое – с гарматное ядро весом.

      – Невеста у меня есть… была. Оксаной звать. Сговорились мы с ней, думал, сватов зашлю…

      Так-так! Я начал понимать. Бедному жениться – ночь коротка! И то верно: какой гой девку за бесова пасынка отдаст!

      Посмеяться бы – да не смешно.

      – Никак замуж ее отдают? А, Гриня?!

      Он кивнул, в глазах блеснули слезы.

      – Отдают! За Касьяна, соседа нашего! Не любит она его, пан Юдка! Да только против отцовой воли не пойдешь, сами знаете.

      Знаю ли я? Пожалуй. Матушка долго уговаривала отца бежать из Умани, пока еще можно было. Не уговорила – хоть и знала, что нас ждет. Упрям был отец мой, Иосиф бен-Шимон!

      – Свадьба… Завтра играть решили. Последнее воскресенье масляной. Хотят до Великого Поста успеть.

      Завтра? Выходит, сегодня шаббат! Вэй, совсем ты грешником стал, Иегуда бен-Иосиф! Сколько же мицв ты нарушил? И можно ли в шаббат посты проверять? Впрочем, в «Мишне» мудро сказано: если нельзя, но очень надо…

      Да, не повезло хлопцу! Хотя, как поглядеть. Если договориться с паном Станиславом… Как раз сегодня утром велел он глупых поселян поторопить, чтоб не думали долго. Хотели с Калайденцов начать, но чем Гонтов Яр хуже? А Гринь пану Станиславу нужен, ох нужен! И как сторож при брате, и как верный пес, что любого по хозяйскому слову загрызет.

      – Так-так, мой славный пан Григорий. Значит, ты ее любишь, и она не против… Осталось родителей уговорить.

      Тяжелый вздох. Чумак отвернулся, рукой махнул.

      – Да где тут уговорить, пан Юдка! И раньше не мог, а теперь уж…

      Я оглянулся на замок. Не он ли мне мысль подсказал? Даже на стены эти серые смотреть неприятно. Пытался я веки прикрывать, гоня Тени прочь, но ничего не увидел – одна чернота.

      – Уговоривать можно по-всякому. Когда словом, когда и шаблей.

      Он вздрогнул, резко обернулся. Рука дернулась – словно и вправду за шаблюку схватилась.

      – Или тебе, чумак, твоих соседей жалко? Славные соседи, что и говорить!

      В его глазах вспыхнули волчьи огни. Вспыхнули – и погасли. Да, изменился парень!

      – Нет, пан надворный сотник! Не жалко! Да только гвалт это.

      – Еще какой! – усмехнулся я. – Запомнят надолго! И как вас с братом погубить хотели, и как матушку твою…

      – Да…

      Он помолчал, на