Почему он спал с твоей женой. Антон Гроза

его никак не недоверие: наоборот – Меер доверял госпоже Заугер, но он не хотел приносить горе в беззаботный мир студентки. Её сердце терзала любовь к вечно свободному авантюристу, но он сам мучить девушку слабостью к убийце не посмел. Большим и чистым глазам Анны представлялось героическим его побитое лицо, а сам Меер непримиримым романтиком. За окном прекращалась вечерняя суета. Кагал гулящих перенесся на торговые улицы. Пока ночной город пировал, тихая улочка, на которой жил господин Меер, готовилась ко сну.

      Двоица лежала в спальне, с кровати можно было наблюдать за звёздами через окно мансарды. Через отрытое окошко покидала комнату струйка дыма, которым Макс весь вечер заполнял пространство. Они уснули и мужчина, лежа на спине, закрыв глаза, проваливался в глубь своих фантазий. На уголок кровати присел убитый Маркус, жадно поглядывая за спящими. По его подбородку стекала слюна вперемешку с кровью. Он был весь в глине, в лоскутах, прикрывающих гниющее тело. Анна его не замечала, ведь он всего лишь видение Меера, которое, в отличие от живого Маркуса, пугало Макса до жути. Его нелепое пузико уже куда больше напоминало огромный, гнойный пузырь. Такой противный шар мог лопнуть в любой момент и запятнать чистое ложе. Макс сильно зажмуривал глаза, пытался спрятать голову в мокрую от пота подушку. Изредка, он проверял ушел ли покойный, но тот смиренно охранял сон спящей девушки. Меер спрятал широкие глаза под одеяло, подобно ребёнку, прячущемуся от злющей бабки, которая наведывается в каждом сне. Такая старуха приходит постоянно, отнимает речь, замедляет дыхание. Она не оставляет возможности убежать, позвать маму, стоящую в соседней комнате. Противная бабка, со сморщенным столетним лицом, которая постоянно хохочет, уволакивала каждый раз с собой в тёмные дали пугливое дитё. Из-за неё Меер, будучи ребёнком, боялся смотреть в окно по вечерам. Силуэты деревьев напротив растущих в саду пугали его до жути. Случись еще, чтобы мать Меера развесила белье сушится на балкон, так он уснуть не мог, прячась от висящих одеял и простыней. В полнолуние он и не спал вовсе. До тех пор продолжались его детские кошмары, пока он не победил эту старуху. Ему пришлось две с половиной тысячи ночей бороться с ужасами, прежде чем он научился контролировать сон. Сколько же теперь понадобится лет, чтобы забыть Маркуса, взять контроль над видениями?