Литературы народов Северного Кавказа. Учебное пособие. Л. П. Егорова

при всех, сказав правду о матери, Туган знал, что он не вернется домой, и ему хотелось умереть. Но отец искал его, пока конь не свалился обезноженным, звал, уже сам не слыша себя. В голосе отца было столько тревоги и отчаяния, что эта минута запомнилась мальчику на всю жизнь. Но сейчас, взрослые, они оба бессильны найти духовную опору друг в друге.

      Образ Тугана – большая удача писателя. Он показал, как рвутся связи его героя с миром, но бегство от него оказалось невозможным. Туган «шагал и шагал, уходя подальше от людских глаз, стараясь идти там, где никогда не катилось колесо, где и пешком пройти идти непросто»; он сторонился дорог: дороги ведут куда-то, зовут, путь же Тугана был неопределенен, никто не ждал его. Но всюду путь его пересекали большие и малые тропы; люди всюду напоминали ему о себе.

      Один из тех, чья жизненная дорога пересекла тропу Тугана – учитель Гала. Его имя стало своеобразным камертоном повествования, позывными душевной щедрости… «Если бы все люди были такие, как Гала, то в мире царили бы радость и покой», – говорит один из героев повести. Гала вызывает глубокую признательность Тугана «Никогда ты не состаришься, Гала, удивительный ты человек». Таким же душевно щедрым человеком оказался председатель колхоза Шахам, принявший беду молодежи близко к сердцу.

      «Вспомню Шахама и сердце успокаивается… Дай бог, чтобы у нашей молодежи, всегда перед глазами были такие люди», – говорит старуха Сопо. Примечателен ее разговор с Туганом, после которого парень впервые маялся бессонницей.

      «– Вспомни, Сопо, Шахам в молодости тоже не был святым…

      – Нет, моё солнышко, то поколение не сравнишь с вашим, они, если и проказничали, то об этом хоть удобно было говорить вслух.

      – Нет, Сопо, ты увидишь, и я, Туган, и Цыппа и Азрым – ещё станем людьми…

      – Ну, да? – усмехнулась старуха. – Завтра ты забудешь свои слова, забудешь, как только тебе поднесут рог с аракой.

      – Во времена Шахама рог был глубже колодца…

      – А я и не говорила, что они араки не пробовали, но она их не валила с ног…

      Тугану представилось, как Шахам тащил его в дом: волочащиеся по земле ноги, бессильно повисшая голова… Картина эта была отвратительной, но он досмотрел её до конца.

      – Сопо, скажи правду, – сказал он, – неужели Толас, я и другие ребята… неужели мы такие плохие? А?»

      К Тугану приходит осознание контрастности жизненной позиции поколений, о которой говорила мудрая старуха. Шахам, устремляясь в завтрашний день, видел впереди свет надежды: Туган напоминал себе ржавый кинжал, которому стало тесно в ножнах. Но ему удалось вернуть уважение односельчан. Он нашел в себе силу и волю изменить свою жизнь, стать другим человеком.

      «Как бы рано солнце, не встало, оно ни разу не опередило Тугана и Азрыка, Цыппу и Гадаца, Состыка и Таласа, и ни разу не видело оно, как проснувшись, прыгают в Асгаудон и плещутся, разгоняя сон. Потом они толпятся у наковальни, передавая молоток из рук в руки. Вот отбита последняя