Личность в ситуации. Рассказы. Александр Мильштейн

в московский вуз. Вдали от родительского дома она словно расправила крылья – никто не давил и не попрекал. На четвертом курсе вышла замуж и перед самой защитой дипломной работы родила дочку. Вскоре муж получил двухкомнатную квартиру. Казалось бы, живи и радуйся, но вдруг развалился Советский Союз, и в Приднестровье вспыхнул военный конфликт. Наиболее ожесточенные бои разгорелись в Бендерах. Наташа, бросив все дела, поехала в родной город и забрала мать в Москву – отца к тому времени уже не было в живых.

      Клавдия Андреевна не спешила возвращаться в нестабильную и разоренную войной самопровозглашенную Приднестровскую республику, хотя у нее там оставалась квартира. Наташа не возражала – если маме нравится, пусть живет с ними. И мама стала жить. Разместилась в комнате внучки Гали, которой пришлось спать на кухне. Девчонка от такой житухи выскочила замуж в неполные восемнадцать лет – лишь бы уйти из дома.

      И вообще с переездом Клавдии Андреевны отношения Наташи с дочкой ухудшились – особенно когда она стала бабушкой. Галя обижалась, что та мало внимания уделяет внуку. Наташа была бы рада брать Андрейку к себе, но у матери от детского крика и беготни начиналась головная боль. Нельзя сказать, что Клавдия Андреевна не любила правнука, но любила на расстоянии. При коротких встречах обожала сюсюкать «Ах, ты мой миленький, ах, ты мой ненаглядный!». Иногда покупала малышу всякую вкуснятину, но много не давала, пугая «Хватит, Андрейка, больше нельзя, не то животик заболит», – и сама с аппетитом доедала оставшееся. Зятя Клавдия Андреевна не жаловала и старалась не контактировать, да он скоро и погиб в автокатастрофе.

      Как ни странно, в Москве Клавдия Андреевна, по-прежнему жалуясь на болезни, практически перестала ходить по врачам. Это обстоятельство объясняла тем, что органически не переносит битком набитый столичный транспорт – в Бендерах поликлиника была в двух шагах от дома.

      Покинув родные места, Клавдия Андреевна так и не завела новых знакомых и жила спокойной размеренной жизнью: завтрак, утренний моцион в ближайшем сквере с заходом в магазин за хлебом, обед, послеобеденный сон, чтение, кроссворды, телевизор, ужин и вечернее общение с дочерью, выливающееся в сплошные нравоучения. Абсолютно убежденная в собственной правоте, она больше всего любила учить и кокетничать возрастом.

      – Вот доживешь до моих лет – узнаешь, что такое старость и какого быть больной, – обычно заводила она заезженную пластинку.

      – Мама, – отвечала Наташа, – между прочим, почти все твои болезни у меня появились на 5—6 лет раньше.

      – Это потому, что ты наплевательски относишься к здоровью! Зачем перенапрягаешься и берешь на дом сверхурочную работу?

      – Жизнь дорожает с каждым днем, а у меня не такой уж большой оклад.

      – А деньги, которые приходят из Бендер за квартиру – ведь я их целиком отдаю тебе.

      Небольшие