Саша. Маленькие повести. Валерий Казаков

Руси шатаются. Их искать – все равно, что ветра в поле.

      – Ну. Припоминаю что-то. Было такое.

      – Я тогда махнул на всё рукой. Цыгане – народ бродячий, непоседливый. Сегодня здесь, завтра – у черта на куличках. Это верно.

      – Ну…

      – Смирился я с потерей. Стал уже о ней забывать, как вдруг по городу нашему слушок прошел, что Павел Егорович новый дом строит… Не дом, а каменные палаты. Ну, я и заинтересовался.

      – Чем же? – переспросил Павел как можно спокойнее.

      – А откуда у Павла Егоровича такие деньги?

      Старик многозначительно посмотрел на милиционера прищуренным взглядом, немного помолчал и вкрадчиво продолжил:

      – Уж не мое ли золотишко они с женой нашли? Уж не на моем ли горе свое счастье построили?

      – Ну…

      – Если так, то нечестно это, Павел Егорович. Ох, как нечестно, как нехорошо.

      – Вот как значит!

      – Да я ведь много-то не прошу. Если вы золото мое обнаружили – могли бы и поделиться. Мне бы только десятую часть вернуть на приличные похороны – и ладно. И довольно с меня. Тысяч двадцать или тридцать. Больше не надо… А то ведь я к прокурору пойду, честное слово. Для меня ваш дом каменный сейчас – главная улика. Обманули вы меня… Такой дом на одну зарплату не построить. Это ясно.

      Павел на этот раз ничего не ответил. Повернул ключ зажигания в замке, отжал сцепление и с хрустом включил скорость. Машина резко дернулась с места и покатила по весеннему городу, набирая скорость.

      – Я понимаю, – заметно волнуясь, продолжил старик, – вы молодые, вам деньги нужны. Даже не знаю, каким образом вам их достать удалось. Ну да Бог с вами. Меня это не касается. Вы только поделитесь немного со стариком, вот и всё.

      Поплыли мимо милицейской машины рыхлые сугробы, облезлые заборы, тени от домов. Потом синий и грязный грузовик пропыхтел рядом, обдав приземистые «Жигули» темной копотью и веером мелких брызг.

      – Ничего я тебе отдать не могу, дед, – проговорил Павел раздраженно.

      – Как это? – не понял старик.

      – А не видел я твоего золота и ничего про него не знаю… Вот и весь сказ… Три года уже пришло… Я об этом золоте и думать забыл.

      – Так…

      – Ты уж извини, дедуля.

      Между тем Павел довез старика до автостанции, высадил там и долго понаблюдал за ним из машины, выкуривая сигарету за сигаретой. Проклятый старик поставил перед ним задачу почти неразрешимую. Откупиться от него – значит признать себя виноватым. Оставить всё как есть – значит подвергнуть свою карьеру риску. Встреча со стариком как-то не входила в новые планы Павла, выбивала из колеи, настраивала на весьма скептический тон относительно будущего. Прекрасно было бы забыть о нем, об этом проклятом старике, об этом бесе востроглазом, но это, как видно, невозможно. Ну не умрет же он сегодня от сердечного приступа на самом деле. И обширный инсульт у него, вероятно, тоже не случится… Обыкновенный инсульт – это слишком банально для прозорливого