Парень для «Sекса». Елена Ровинская

же в книге про то, что Скотт мне так и не позвонил. И я сменила тему:

      – Влад – это прототип одного моего другого мужчины.

      – А-а-а, – сказал Шеф. – Круто-не-ипатцо… У нашей Ровинской мужчины есть. Ладно на первое время сойдет, но учти, истории должны быть не выдуманные. Понятно? Знаю я вас, писателей. Только отвернешься, уже из пальца высасывают.

      – Где я вам возьму не выдуманную? – оскорбилась я. – Тиму изнасилую? Или, Чуви?

      Шеф ужасно развеселился.

      Наш Чуви – помесь Мастера Йоды и Чебурашки, был самой асексуальной персоной в редакции. Кроме того, ненавидел меня всей маленькой, но гордой душой, сокрытой в сухоньком теле.

      – Есть же еще Полковник, – напомнил Шеф. – Смотри, какой симпатичный мужчина!.. Тоже бывший военный, как Скотт.

      Все разом уставились в угол, где Полковник, словно почуяв, что говорят о нем, тревожно всхрапнул во сне. Он был толст, лыс и кудряв, словно престарелый Купидон, сохранивший детский румянец.

      – Спасибо! – горячо и неискренне ответила я. – Я воздержусь. Если он не бросит идею писать о Кане, он все равно не жилец.

      Шеф похихикал. Снова посмотрел на меня.

      – Да, кстати… Ты что, похудела что ли? Я не пойму…

      – На три килограмма, – ответила я, краснея от гордости. – Я почти три недели не пью.

      Новость вызвала вялое колебание масс: в конторе терпеть не могли перебежчиков.

      – И не курит, – вставил Тимур.

      – И не ест, – страшным голосом сказал Чуви.

      – Ну-ка, ткни ее палкой, – сказал Шеф Чуви. – Может она вообще сдохла, а я ее прошу о сексе писать.

      Общий смех был долог и оскорбителен.

      – Что с тобой, Ровинская? – по-отечески спросил Шеф. – Заболела?

      – Она влюбилась! – ответил Чуви.

      Да так уверено, что я поняла: маленький очкастый говнюк читает мои переписки по «аське».

      – В Тимоню?! – всплеснул руками зловредный Шеф, копируя чью-то бабушку.

      Тимур закатил красивые осетинские очи и промолчал.

      – Не-а.

      – В этого их соседа-братка? – всерьез загорелся Шеф, ехидно потирая ладони. – Как его?.. Гаева?

      – Еще круче! Про кого она все время по поводу и без повода говорит?

      – Про зарплату!

      – Про Диму-Матрицу, – не выдержал Чуви.

      В редакции откровенно и зло заржали: все знали, что Дима встречается с Сонечкой, по которой сохнет Тимур.

      – Вы что, с Тимоней в паре работаете? Он – по блядям, ты – по сутенерам?

      – Соня – не проститутка. Она – модель, – сообщил Тимур.

      Все посмотрели на меня, но я не горела желанием защищать Диму.

      – Х-м-м-м, – протянул Шеф, складывая пальцы шатром и раскачиваясь в руководительском кресле. – Слушайте, я вот чего не пойму. А почему он – Матрица, а не Нео?

      Не понимая, чего вдруг Шефу вздумалось валять дурака, я закусила кончик шариковой ручки.

      Он прекрасно, как и все в этом городе, знал кто такой Дима и почему его называют Матрицей. Кан был похож на Киану Ривза и носил длинные, в пол, черные пальто. Братки же были люди простые. Их жизнь, совсем не