Фотиния. Светлана Рождественская

без остатка и в итоге забеременела. Мухаммед уехал на свою родину, и вот она теперь бьется в истерике и не знает, что делать и как жить дальше. Жизнь без него в одно мгновение остановились. При виде крестной Элечка заулыбалась и сразу ожила. Фотиния ей нравилась: всегда спокойная, рассудительная с умными и добрыми глазами.

      Женщина присела на стул, стоящий рядом с кроватью. Девушка тяжело вздохнула, и как бывало в детстве, когда ее кто-то обижал, уткнулась в платье своей белокурой головой и расплакалась.

      Пусть выплачется вначале, потом расскажет. По-матерински нежно погладила Элечку по голове, по хрупким, содрогающимся от слез плечикам. Возможно это первая любовь. А первая любовь – самая страстная и горячая, порой в душе может оставить неизгладимую рану. Самое важное, так считала женщина, чтобы рядом близкие ей люди и приезд Фотинии в этот день оказался для крестницы просто необходим. Этому юному созданию очень плохо! Женщина продолжала гладить девичье тельце.

      С детства Элечка звала ее то крестной, то Лелей.

      – Леля, Лелечка! Ну почему это со мной случилось? Ну почему он так поступил? Я же люблю его. Утирая рукой слезы, она достала из сумочки несколько писем своего возлюбленного и начала читать отдельные строки. Слезы градом катились из глаз.

      Всхлипывая, девушка читала вслух: “Очи твои, что распустившиеся лепестки “Анютиных глаз””/

      И действительно, подумала женщина: глаза у Элечки – темные, большие, распахнутые, как “Анютины глазки”. Такое сравнение поразило Фотинию.

      Девушка продолжала читать дальше:

      “ Моя бесценная любовь, соловей моего сердца, слов о любви в моей душе больше, чем песка в пустыне”.

      Девушка отвела свой взор от письма, и крестная заметила, сколько грусти, печали в этом еще по-детски доверчивом взгляде. Какое-то время они молчали, и своей тонкой женской интуицией Фотиния понимала, что слова здесь пока не уместны. Нужно, чтобы она выговорилась, вытащила свою боль изнутри, всю, без остатка. Время еще долго будет заглаживать эти раны, но все, же острую боль нужно снимать осторожно.

      Девушка сделала несколько легких вздохов и продолжила читать строки из очередного письма:

      “Насколько долгие зимние вечера, а ночи настолько длиннее, что тоска остается в душе до утра. Ты в грезах моих, прости, мой ангел! Нам не пройти по тому мосту, который ведет к вечному блаженству”.

      Девушка снова оторвала свой взгляд от письма и увидела в глазах женщины столько понимания и сочувствия, что ей становилось легче на душе. Фотиния прижала к себе любимицу.

      – Все будет хорошо. Ты справишься, и Бог тебя не покинет. Ты сильная и мы будем все вместе с тобой.

      Девушка доверчиво посмотрела на крестную и продолжала читать дальше:

      “Прости, мой ангел! Хотел пошутить, не получилось. Ты стоишь лицом к Западу, а я, друг мой, к Востоку. Отдаю любовь твою новому дню. Твоя жизнь, что маленький родник, который набирает силу, становится полноводной рекой, но наши лодки, подгоняемые ветром, плывут в разных направлениях.”

      Девушка, дочитав эти строки,