Темнота. Конец прекрасной эпохи. Дмитрий Воротилин

поэтому решил закончить дискуссию возвращением Францу его же слов: – и это не дает уже нам делать все, что вздумается.

      Франц уже упирался ладонями в стол, а его глуповатая улыбка была теперь тенью отчаяния, которое он доселе скрывал.

      – А вы сами-то верите, что можете когда-нибудь вернуться домой? – сказал он с видом человека, поднимающегося на эшафот, но с искусственной смелостью, тогда как внутри он также пал духом перед бессмысленностью происходящего вокруг. Он вгрызается сломанными зубами в соломинку на ветру.

      Андрей уставился на того, на секунду спросив себя, без слов, просто посмотрев глубже обычного. Где-то что-то било ладонями по водной глади. Ладони стерлись, окровавленные отходя от воды и вновь сотрясая ее, а от этого просто раздавался плеск. Андрей только и сказал в ответ:

      – Нет.

      Андрей ударился всем телом о поверхность воды. Он не юлил с Францем, ему действительно не видно горизонта. Темнота, Исход, Восхождение… Может вселенная так агонизирует в преддверии своей гибели. Что если они не решат проблему Темноты, даже дойдя до своего родного времени, которое уже не будет, однако, родным? Андрея уже не будет к этому времени, но эта мысль его пугала.

      Франц выпрямился, прошел обратно к окну. Смотря в окно, он ничего не видел, потому что тяжелые мысли завладели им. Наконец он обернулся и спросил, обращаясь на этот раз ко всем присутствующим:

      – Кто-нибудь вообще верит здесь?

      Ада, до этого момента с любопытством наблюдавшая за диалогом Андрея с Францем, дернула головой, волосы всколыхнулись.

      – Я просто делаю свою работу, – с воодушевлением сказала она.

      Франц вопросительно уставился на Анатоля. Тот безразличным тоном произнес лишь:

      – Я уже смирился с этим.

      – Так тебя это волнует? – поинтересовался Андрей.

      – Да, – вяло ответил Франц, но затем энергично, будто оправдываясь, добавил: – Да, да, да. Я понял, что это лишь воспоминание, и оно не должно быть следствием настоящего.

      Его явно задела дискуссия. Повисло томное молчание, которое оживленным тоном нарушила Ада:

      – Я рада, что мы разобрались, но, думаю, нам надо выбираться из города, пока не стало здесь слишком жарко.

      После этих слов комната погрязла в движении. Анатоль и Франц вышли, чтобы проверить свой номер, не забыли они там чего-нибудь. Андрей занялся своим рюкзаком. Все было на месте: СУС, маскировочный плащ, спальный мешок, термос со встроенным фильтром, который часто использовался на этой миссии, сухпаек. Сухпаек был едва тронут, он вообще был рассчитан на двухнедельное потребление, – небольшая металлическая коробка с высокоэнергетической пищей внутри. Большую часть поклажи составлял СУС – двадцатикилограммовый параллелепипед с закругленными краями без единого шва, без каких-либо соединений. Его темная поверхность мягко отражала солнечный свет. Это можно было бы приписать к произведению искусства. Андрею нравилось любоваться этим шедевром. Этот шедевр весил двадцать килограмм, и переносить его в течение всего