Он – мой лёд. Ольга Борискова

руку, – безэмоционально сказал Тимур, остановившись рядом.

      Передо мной маячили немного сбитые мыски его коньков, дорогие лезвия.

      Надо же, какое благородство!

      Я грубо оттолкнула его ладонь, и сама попыталась встать, но тут же голова закружилась, и меня повело. Снова оказалась бы на льду, если бы не крепкие руки Тимура.

      – Я не хотел.

      Он извиняется?!

      Повернула голову и посмотрела на партнёра, будто не я только что ударилась головой, а он.

      – Ну что там? – у бортика Вера Александровна вздохнула. – Оля, когда же ты прекратишь падать с таких простейших элементов? Тимур ни одной помарки не допустил, а ты… – она не договорила.

      Пространство катка рассек мой громкий истерический крик:

      – Хватит!!! Довольно!

      У меня внутри будто что-то оборвалось, переклинило настолько, что я больше не могла сдерживать свою злость.

      – С меня достаточно! Катитесь ко всем чертям вы оба! – я смерила Богданова ненавидящим взглядом. На мгновение наши взгляды скрестились. – Хватит, – твердо повторила я, не опуская глаз, подъехала к бортику, схватила чехлы и, не нацепляя их, бросилась в раздевалку.

      Переоделась и ушла. Никто за мной не пошел, никто не уговаривал остаться. Они прекрасно знали, что я вернусь. Потому что у меня… Потому что у меня нет выбора.

      Завтра я снова выйду на лёд и буду терпеть. Терпеть прикосновения того, кто меня ненавидит.

      Глава 3

      Оля

      К дому я не шла – летела! Не помнила себя, не разбирала дороги. Всё сливалось в одно – улицы, проходящие мимо люди, машины и голые деревья. Внутри бушевала буря, и я не имела понятия, как выплеснуть накопившиеся эмоции. Хотелось просто остановиться посреди улицы и что есть силы закричать. Не могу! Не хочу! Хватит! Пора завязывать со всем этим! Всё!

      – Олька?! Журавлёва?! Ты, что ли?

      Я подняла голову и обомлела.

      – Паша? – уж кого-кого, а Жарова я никак не ожидала увидеть. – Ты же в Америке?

      – Как видишь, нет! – засмеялся он. – Ты только посмотри на себя, повзрослела-то как! – его карие глаза сверкали смешинками. – Мы с тобой последний раз года два назад виделись?

      – Уж три почти, – я против воли улыбнулась.

      Да, вот кто-кто, а Пашка не меняется.

      Паша Жаров был моим первым партнером. Именно с ним когда-то меня поставила в пару моя мать, и именно она же нашу пару разрушила, когда мы не смогли отобраться на один из крупных юниорских стартов. Что там пара… Она просто вышвырнула Жарова из группы, а на все мои вопросы отвечала одно: бесперспективен. Тогда мы даже не попрощались…

      Почти сразу же его место в группе занял жёсткий, не видящий ничего, кроме собственных целей, и самолюбивый Богданов, Паша же перебрался в Америку, где под руководством нового тренера начал заново.

      И вот теперь он передо мной, заматеревший, возмужавший, но все такой же добрый и неунывающий.

      – Пашка, ты какими судьбами в Москве? – спросила я.

      – Журавлёва, – хмыкнул он, – ну не посреди улицы же я буду