Аметистовый блин. Далия Трускиновская

больницы…

      Странным показалось, правда, что он так быстро оттуда выписался. А еще того страннее – что Данка, вооружившись, не нападает, а скрывается.

      Четыре года мирного сосуществования с женской логикой (два – в состоянии брака, да еще два – в состоянии платонической дружбы) приучили Сережу мирно принимать любые эксцессы. И еще он усвоил, что главное – не задавать вопросов в первые четверть часа. Майка обычно двадцати минут молчания не выдерживала.

      Накрывая на стол, Данка прислушивалась к шагам на лестнице.

      – Ты – единственный нормальный мужик в этом городе, – вдруг сообщила она.

      – Тронут, – немедленно ответил Сережа.

      – Ведь тебе и в голову не пришло, что я прискакала, чтобы уложить тебя в постель!

      – Не пришло, – согласился Сережа, косясь на пистолет. Все-таки у нее была удивительная для женщины кучность стрельбы…

      – У тебя мозги не повернуты на сексе, – продолжала Данка.

      Сережа промолчал. После развода у него, понятное дело, были приключения, но уже месяц он соблюдал целомудрие. Именно о сексе он в последнее время и задумывался…

      – И тебе не мерещится, будто все женщины должны бежать за тобой следом, раздеваясь на ходу и повизгивая от восторга!

      – Все – это сколько? – спросил Сережа.

      – Ну, все! Вообще – все!

      Кто-то, видать, основательно рассердил Данку своими мужскими притязаниями. Она со злости не ела салат, а пожирала.

      – Ты – ангел! – вдруг прочавкала она. И снова с головой нырнула в салат.

      Сережа уже выучился переводить с женского языка на мужской. Когда называют ангелом, прелестью, солнышком и прочими дореволюционными нежностями, – то просто-напросто благодарят за ту услугу, о которой через минуту попросят, чтобы ты, Боже упаси, не вздумал сходу отказать.

      В дверь звякнули.

      Данка вскочила из-за стола – и в руках ее оказался пистолет.

      – Убью! – решительно воскликнула она, не прожевав салата.

      Сережа неторопливо встал.

      – Не открывай! – потребовала Данка.

      – А если это ко мне?

      – К тебе? – видимо, эта мысль Данку удивила. Действительно, странно, что кто-то решил заглянуть в гости к хозяину берлоги в то время, как тут скрывается разъяренная женщина…

      Сережа открыл дверь – и понял, что Данка в какой-то мере была права.

      На пороге стояли два здоровых амбала.

      – Тут, что ли, привидение завелось, блин?

      – Ага, – сказал Сережа, поигрывая великолепно вылепленными грудными мышцами, прекрасно видными в дырки доисторической фуфайки. – Это я. Дальше что?

      – Блин! – изумленно воскликнул вдруг второй амбал. За Сережиной спиной он увидел нечто, поразившее его наповал.

      Первый проследил его взгляд.

      – Блин! – воскликнул и он.

      – Во, блин!

      – Ну, блин!

      – Ребятки, время позднее, блинная закрыта, – с тем Сережа всей накачанной массой двинулся на гостей. –