Девушка А. Эбигейл Дин

же как-то привлечь внимание.

      Мы дошли до реки. За деревьями было видно, как лодки скользят по воде.

      Я села на траву.

      – В общем, учитывая все это, я хотел бы поговорить о доме. Номер одиннадцать по Мур Вудс-роуд.

      Я закрыла глаза.

      – Неужели?

      – Мне кажется, это прекрасная возможность для нас. Для всех нас. Уникальная возможность.

      – Да уж, уникальней некуда.

      – Послушай, я предлагаю почти то же, что и ты. С небольшими корректировками. Общественный центр – да. Но пусть он носит наше имя: Общественный центр Грейси, Холлоуфилд. Если мы сделаем так, о нас напишут статьи в газетах, и получится организовать церемонию открытия. Можно привлечь государственное финансирование. Ты поможешь многим людям. Подумай об этом. И потом, вполне логично какую-то часть этого дома посвятить нашей семье, разве нет? Какой-нибудь мемориал? Или, может, цикл аудиорассказов. Мы могли бы… могли бы даже оставить одну из комнат такой, как она есть, – чтобы люди понимали, через что нам пришлось пройти. Не знаю. Я еще не до конца все обдумал.

      – Короче – музей.

      – Я не говорил о музее.

      – Никто в городе не захочет устраивать там храм, посвященный такому прошлому.

      – Почему нет? Если это привлечет внимание и инвестиции?

      – Мы совсем не прославили Холлоуфилд тогда, – сказала я. – Нет, Итан. Не нужна там наша фамилия. Просто полезный обществу центр. Что тебя не устраивает?

      – Впустую потраченные усилия. Я много чего мог бы из этого извлечь, Лекс. Хотя бы подумай.

      – Нет, без вариантов.

      – Но тебе потребуется и мое согласие, не забывай. Это палка о двух концах. С кем кроме меня ты успела поговорить? С Далилой? Гэбриелом?

      – Нет. Только с Эви.

      Итан рассмеялся. Отмахнулся от меня, как от нерадивой ученицы, которая, что ни делай, все равно безнадежна.

      – Ну да, – сказал он. – Конечно.

      Я сказала Итану, что домой хочу пойти одна; он ушел, а я нашла тихое солнечное местечко и позвонила Биллу. Он не ответил. Я так и думала. Возможно, он где-то в зоопарке или на пикнике, и на нем, скорее всего, виснут его дети. И наверняка он опять потеет.

      Разговор с Итаном взбудоражил меня, и я набрала номер Билла снова.

      Он ответил с третьего раза.

      – Я тут подумала, – начала я, – и я согласна.

      – Александра? Это вы?

      Из трубки доносилась музыка, а Билл уходил от нее, как будто искал укромный уголок. Я смутилась. Наверное, он шепчет сейчас всей своей родне: «Это девочка Грейси. Та самая. Я на минутку».

      – Счастлив это слышать! – воскликнул он. – И ваша мама – она тоже была бы счастлива.

      Счастье Матери – истрепанное, как ветхая веревка.

      – Сомневаюсь, – ответила я. – Как бы то ни было, у нас с сестрой есть идея…

      И я «повела» его по всем комнатам нашего центра; когда мы «пришли» в сад (кругом нарциссы, да еще грядка овощей, выращенных ребятишками из начальной школы), он засмеялся и едва не выронил телефон.

      – Это же здорово! Здорово,