Девушка А. Эбигейл Дин

двери и в следующую секунду уже открывала мне.

      Если бы Итан заказывал себе жену, как в каком-нибудь ресторане, – это была бы именно Ана Айслип. Ее отец преподавал в университете историю искусств; мать принадлежала к греческой династии судоходцев – от вопросов бизнеса она держалась в стороне, но при этом получала ежемесячные дивиденды. Отца Аны Итан узнал благодаря проекту муниципального совета «Искусство атакует», призванному помочь реабилитации жертв жестоких преступлений; спустя десять дней после их первой встречи он напросился к Айслипам на обед, в их дом, построенный исключительно из дерева и стекла, стоявший на берегу реки, – тогда и познакомился с Аной.

      – «Искусство атакует»? – переспросила я, когда они вместе рассказывали мне эту историю. У каждого была своя роль, и они оба их отлично знали. – Он реально так называется?

      – Да, – ответила Ана. Итан улыбался, глядя в сторону.

      В тот день, когда он должен был прийти к ним на обед, Ана с утра ушла поплавать в Исиде[11]. Когда появился Итан, она сидела на берегу в купальнике и ждала, пока обсохнет. Ужасно неудобно вышло – ведь он пришел в гости раньше назначенного времени.

      – Счастливый случай, – добавил Итан и поднял свой бокал.

      Ана была художницей. От нее слегка пахло краской, на руках и ногах виднелись не до конца смытые мазки красок разных цветов. Ее полотна висели на стенах или стояли на полу в каждой комнате. Она писала воду и падающий на нее свет: серо-зеленую, почти гладкую поверхность Исиды; океан в последних, перед самым штормом, солнечных лучах; дрожь чьей-то руки, ставящей на стол чашку чая. В моем лофте, в Нью-Йорке, тоже висела картина Аны Айслип – море, искрящееся в полуденном солнце. «Это Греция, – пояснила она в приложенной открытке, – мой второй дом. Итан сказал, тебе понравится».

      Сейчас она распахнула дверь передо мной и сразу же обняла.

      – Ваша мама, – сказала она. – Господи, мне так жаль…

      – Не стоит, правда.

      – Вам всем, должно быть, очень непросто сейчас. – И Ана тут же просияла, покончив с соболезнованиями. – Итан в саду, идем-идем. Он уже откупорил вино, хоть я и просила его подождать. Лекс, ты выглядишь так, как будто неделю не спала.

      Через отделанный деревом холл, мимо мастерско́й Аны, мимо гостиной мы прошли прямо в кухню, из которой в сад вела двухстворчатая дверь. Сквозь нее и окна на крыше вплывал внутрь летний вечер. Родители Аны оплатили перепланировку – сделали им такой подарок по случаю помолвки.

      Гораций, пес Итана, примчался поздороваться со мной. Сам же Итан сидел снаружи, спиной к дому.

      – Привет, Лекс, – поздоровался он.

      Солнце уже клонилось к горизонту, и все, что я смогла различить, – копну белых волос. Его можно было принять за любого из нас.

      Последний раз мы с Итаном виделись в Лондоне, полгода назад, когда он пригласил меня на заседание круглого стола в Королевской академии. «Образование и вдохновение: как учить юных художников», – звучала тема дискуссии, и Итан был председателем

11

 Исидой называют участок Темзы от ее истока на возвышенности Котсуолд-Хилс до слияния с одним из притоков в Дорчестере-на-Темзе, в Оксфордшире. Происходит от древнего названия Темзы – Tamesis, которое в Средние века ошибочно считалось сочетанием названия реки – Thame – и имени богини Исиды – Isis.