Загадки истории (сборник). Эдвард Радзинский

добавила:

      – Кстати, с ней на плахе стояла другая женщина: уж не помню ее имени… тоже знатная и осужденная на те же муки… Но та успела сунуть палачу свой нательный крест, осыпанный бриллиантами. И палач сек ее лишь для вида и даже язык ей оставил. Эта история меня потрясла, и я ее запомнила. Ах, граф, какая у нас удивительная страна – страна, где взятки берут даже на плахе!

      – Не поняла ты, – вдруг шепотом сказал граф. – Чтобы понять это, надо там родиться и жить. Когда она нательный крест палачу отдала, она как бы братом его сделала…

      – Какие странные брат и сестра – палач и жертва…

      – Опять не понимаешь… простила она его. Простить на плахе – ох как это по-нашему!

      – Ну, и в заключение, граф, мой подарок: еще одно имя. Я вам прежде сказать обещала – имя учителя, вывезшего из России дочь Елизаветы… меня вывезшего… Дитцель!

      – Вправду Дитцель! – задохнулся граф.

      – Но я обещала только одно имя, – рассмеялась она. – А наговорила… Полно, хватит.

      – Но подожди, – торопливо продолжал Орлов, – я слыхал, что этот Дитцель действительно вывез за границу дочь Елизаветы… Но при дворе говорили: ее зовут Августа?

      Она молчала.

      – Я слыхал: вывезли ее из России вместе с племянником отца ее Разумовского?

      Она молча, с улыбкой смотрела на возбужденного графа.

      – Дараган была фамилия племянника, – сказал он. – И Дитцель назвал ее за границей Августа Дараганова. Да немцы в Тараканову ее переделали для благозвучия. Августа Тараканова… Но как Августа Тараканова в Елизавету-то превратилась?!

      – А… может, тоже для благозвучия? – Она расхохоталась. – Вы совсем извелись вопросами. Вот что значит Фома неверующий. Чтобы вас не мучить, я так закончу наш разговор: скоро вы все поймете! Я обещаю рассказать вам все, граф, когда ваша эскадра выступит против узурпаторши. Так решили люди, поддерживающие меня…

      И она засмеялась и нежно прикоснулась к его лицу.

      Коляска ехала по городу, играли музыканты… «Но откуда она про Дитцеля знает? И про Шмидтшу? Ляхи рассказали? Готовили ее? Но времени выяснять уже более нет. В Петербурге, чай, уже… Неделя блаженства закончилась, Ваше сиятельство».

      В дворцовом саду адмирал Грейг докладывал Орлову:

      – Большой ропот среди моряков, Ваше сиятельство. Дисциплина стремительно падает…

      Орлов молча передал Грейгу запечатанный пакет.

      – Возвращайтесь на корабль, адмирал. Пакет вскроете на корабле, там мои подробные инструкции. В ближайшее время дисциплина на кораблях не будет внушать опасений…

      Грейг откланялся. И тотчас в саду появился Рибас:

      – Все ее бумаги в бауле, их охраняет Доманский. Когда он уходит из дома, к баулу приставлен верный слуга, чех Ян Рихтер. Пытаться похитить бумаги бессмысленно.

      – И не надо. Думаю, что там ничего нет. Так что… – И Орлов замолчал.

      – Да, – вдруг сказал Рибас, – хочешь – не хочешь… – Он вздохнул.

      – Дьявол ты, Осип Михайлович, – глухо сказал Орлов. – Ступай…

      Орлов