Серебристая бухта. Джоджо Мойес

как будто молилась. Но она явно не собиралась меня благодарить.

      – Грэг?

      – Что?

      – У тебя последние мозги отказали?

      – Чего?

      – Ты купил моей дочери лодку? Моей девочке, которой запрещено выходить в море? О чем ты, черт тебя возьми, думал? – Лиза не на шутку разозлилась.

      Я тупо смотрел на нее и не мог поверить, что она это всерьез.

      – Я всего лишь побаловал девочку в ее день рождения.

      – Не твое дело баловать мою дочь в ее день рождения.

      – Она живет на море. У всех ее друзей есть маленькие лодки. Почему ей нельзя?

      – Потому что я сказала ей, что нельзя.

      – Но почему? Какой вред от лодки? Она ведь может научиться, разве нет?

      – Она будет учиться, когда я буду готова к тому, чтобы она училась.

      – Ей одиннадцать лет! Чего ты так злишься? В чем дело-то?

      Лиза не отвечала, и тогда я показал на Ханну, которая стояла у дверей моего сарайчика.

      – Посмотри на нее – она же чуть не прыгает от радости. Она сказала своим друзьям, что это самый лучший подарок на день рождения в ее жизни.

      Лиза не желала ничего слышать, она просто стояла напротив меня и кричала:

      – Да! А теперь я должна превратиться в злую ведьму, которая запрещает ей принять этот подарок! Спасибо тебе огромное, Грэг!

      – Так не запрещай. Пусть у нее будет лодка. Мы ее всему научим.

      – Мы?

      Вот тогда-то и возник Майк. Я успел забыть, что он спит в моей машине. И вот он появился: лицо еще помято после сна, в руках чемоданы, стоит и не знает, куда себя девать. Я бы с радостью послал его подальше.

      Но Лиза его не заметила, она продолжала бушевать:

      – Ты, Грэг, должен был сначала спросить меня, а потом уже пытаться завоевать любовь маленькой девочки с помощью этой проклятой лодки. Потому что это единственное, что ей запрещено иметь последние пять лет.

      – Это всего лишь маленькая гребная лодка. Не какой-нибудь быстроходный катер с двигателем в двести лошадиных сил.

      Теперь уже и я разозлился на Лизу. Получалось, что она обвиняет меня в том, что я пытался навредить ее ребенку.

      – Простите… Не могли бы вы…

      Лиза стояла спиной к англичанину, она, не оглядываясь, подняла руку и продолжила:

      – Просто не лезь в мою жизнь, ладно? Я сто раз тебе говорила, что не хочу с тобой никаких отношений, и то, что ты подлизываешься к моей дочери, это не изменит.

      Наступила пауза. Видит бог, она знала, что мне будет больно.

      – Подлизываюсь? – Мне даже повторять это было противно. – Я подлизываюсь? Да за кого ты меня принимаешь?

      – Просто уйди, Грэг.

      – Простите, что я вас перебиваю…

      – Мам?

      Ханна стояла рядом с этим англичанином, от счастливой улыбки именинницы не осталось и следа. Она переводила взгляд с меня на Лизу и обратно.

      – Почему ты ругаешь Грэга? – тихо спросила Ханна, зрачки у нее стали широкими, как будто бы Лиза ее напугала.

      Лиза сделала глубокий вдох.

      – Я