Варяжская правда: Варяг. Место для битвы. Князь. Александр Мазин

у каждого – по два меча. Лучшие клинки Скольда: Мороз, Ольдар, Жорх и Полич, южанин, скрутивший косу в узел, чтоб не мешала.

      Это было круто! Курган над рекой. Внизу – безмолвная толпа, а наверху – огромный, как Ростральная колонна, черный идол на фоне неба. И высокое пламя, ровно рвущееся вверх, а между его языками – красные быстрые блестящие тела и еще более быстрые и блистающие – клинки.

      Треск пламени, чистый звон металла, шелест рвущегося воздуха, глухие удары ног – по утоптанной земле. Запах дыма, людей, воды и земли. Открытые рты, тяжелое дыхание…

      Кто-то из бьющихся закричал тонко и пронзительно:

      – И-и-и!..

      Пламя взметнулось выше.

      Общая дрожь прошла по толпе. Волна жара.

      Серега обнял прижавшихся к нему Мыша и Сладу, почувствовал, как их колотит. Вдохнул медленно и еще медленнее выдохнул. Дикое возбуждение сотен людей, скованное, не находящее выхода, физически осязаемое… Толпа, балансирующая на грани безумия…

      Духарев изо всех сил старался обособиться. Не чувствовать, а наблюдать. Следить за поединщиками наверху, изучать их технику… Уму непостижимо, как эти парни ухитряются не развалить друг друга пополам! Это походило на дикую пляску… или на показательные выступления. Но каждый прыжок лишь на миг опережал шелестящий полет клинка.

      В стоячем ночном воздухе плыл запах сотен человеческих напряженных тел.

      Серега выдохнул через стиснутые зубы. Он наконец понял, чего хочет. Быть там, на кургане, над рекой, над людьми, между жарких, пожирающих сучья костров. Чтобы волнами прокатывалась по телу Сила и трепетал отблеск пламени на острие клинка и на блестящей от пота коже…

      Такое острое, нестерпимое желание невозможного…

      Серега так сжал челюсти, что слезы навернулись на глаза.

      – Серегей… – Прохладная ладошка Слады легла на его запястье. – Давай уйдем, Серегей.

      – Уйдем, – согласился Духарев и стал протискиваться назад. Впрочем, они стояли с самого края. – Мыш?

      – Я остаюсь! – заявил его малолетний побратим.

      И полез на дерево, где уже сидели несколько мальчишек. Серега и Слада пошли по тропе вдоль реки. Звуки языческого праздника остались позади, постепенно затихли. Лишь однажды над рекой прозвенел высокий пронзительный крик. Слада перекрестилась и забормотала молитву. Сереге тоже стало как-то неприятно. Он вдруг осознал, что это не его ночь и не его праздник.

      – Давай искупаемся? – предложил он.

      Слада быстро замотала головой и даже сошла с тропы, словно он собирался столкнуть ее в речку.

      – Тогда я сам, – Духарев дернул завязки рубахи. Темная теплая вода, подсвеченная луной, манила его… Как женщина.

      – Нет! – Слада вцепилась ему в руку.

      – Да что с тобой? – воскликнул Сергей, не делая, впрочем, попытки освободиться. – Вспотел я! Сполоснуться хочу!

      Нет, вовсе не поэтому Духареву так хотелось в воду, но Серега намеренно назвал самую обыденную причину.

      – Нет! – Слада изо всех силенок тянула его прочь от берега. – Сейчас нельзя, Серегей! Там… Опасно!

      – Ладно, ладно… – Духарев позволил увлечь