Начнем заново. Василий Владимирович Коростелев

в мешке были спрятаны. Ну и еще кой-чего подобрал – объяснил Митька как-то туманно…

      Расположились мы, значит, у брода. Во время боя семерых наших ребят ранили, а трое были убиты. Убитых мы не вынесли, некогда было, а раненым на привале оказали первую помощь. Затем пришла пора трофеи делить. Хуторским отдали телегу с товаром и двух лошадей. Митьке достался дробовик и новая куртка. Ну, это помимо его собственных трофеев…

      Блин, нехорошо присматривается Верста к моему Ворону… Я, смотря на Версту, показательно снял «тулку» с плеча, и он отвернулся…

      Освобожденные и захваченные девки табунились в стороне, ну мне они пока не светят, так что я развернулся независимо и, ведя Ворона в поводу, позвал Митьку.

      Пока мы добираемся до дома, хочу рассказать о мыслях, пришедших в голову сегодняшней ночью… А нет, придется подождать, сзади, кто-то нас догоняет. Торопясь и падая, позвякивая так и не снятыми с рук кандалами, нас догонял складской узник, а я-то про него совсем забыл…

      – Ты чего здесь потерял? – несколько грубовато спросил я.

      – С вами пойду. У вас в поселке кузнец есть? Или, может, слесарный инструмент какой?

      – Найдем, – самодовольно вмешался Митька.

      А кандальный продолжал:

      – Делать мне с антоновскими нечего. Они уже поглядывали – прикидывали, как в раба меня приспособить. Но пока баб делили, я в кусты и тихой сапой за вами подался.

      – У нас тоже рабы есть… у Азиза, – заметил я.

      Митька, глядя на вытянувшееся лицо страдальца, прыснул, но потом успокоил бедолагу:

      – Да ладно ты, шутит он.

      Ведя коня в поводу, я искоса поглядываю на нашего спутника. Когда освобождал его, было темновато, да и некогда вглядываться. Мужик лет сорока, среднего роста, волосы с проседью, очень худой и голодный… А тот все тараторит:

      – Да мне, ребята, только до тракта добраться… – И, видя, что я отторачиваю котомку от седла, смущенно добавил: – Ну и еды немножко…

      Я достал кусок вяленого мяса и пару картофельных оладий, слипшихся в комок.

      – Как тебя зовут? – спросил я, протягивая ему еду.

      – Юрий. Юрий Петрович, – поправился он.

      Надо же, с отчеством… то ли фельдшер, то ли механик. Пока он на ходу ест и мы шагаем в сторону дома, расскажу о догадках, пришедших ночью…

      О Версте сложилось мнение, что тараканы в башке у него водятся. Мол дятел он на голову пришибленный А мне теперь думается, что Верста просто рисковый мужик.

      Ведь, когда он узнал, у кого дома его дочь, он мог бы свернуть операцию, договориться по-хорошему: пусть без калыма ее берут, зато вроде по любви, с сыном старосты, в хорошем доме…

      Но нет, Верста рискнул, выбил всю верхушку Совхоза, дружинников и ослабил совхозских, забрав верховых и самых крепких общественных лошадей.

      Хороший конь у нас дороже соли по весу идет. Вот из-за соли как раз Верста и начал действовать. После катастрофы в трех километрах