Когда мы покинули Кубу. Шанель Клитон

далеко я зашла, думая, что освобождаю отца из ада Че Гевары – тюрьмы Ла Кабанья, – история довольно впечатляющая. Сейчас я содрогаюсь при мысли о том, какая это была самонадеянность со стороны молодой девушки – воспринимать свой поцелуй как средство спасения жизни.

      – И как вам? Понравилось? – спрашивает Золотой Мальчик.

      Его лицо непроницаемо, как умная маска, которая оказывается на месте в нужный момент. Я не могу понять, шокирован ли он или ему меня жаль. Мне его жалость была бы куда неприятнее, чем презрение общества.

      – Что понравилось? Поцелуй?

      Он кивает.

      – Я охотнее перерезала бы ему горло.

      Надо отдать Золотому Мальчику должное: он не морщится от моего кровожадного ответа.

      – Тогда зачем вы его поцеловали?

      Я удивляю себя и, возможно, его тоже, решив не увиливать от правдивого ответа:

      – Я устала от того, что со мной происходило. Мне захотелось взять судьбу в свои руки, спасти человека.

      – Удалось?

      Во рту ощущается пепельный вкус поражения.

      – В тот раз – да.

      Мощная эмоциональная волна приносит воспоминание о другом человеке, которого я спасти не смогла: вот машина, визжа тормозами, останавливается перед огромными воротами нашего дома, вот открывается дверца, и еще не остывшее тело моего брата выпадает на землю, пятная кровью ступени, на которых мы в детстве играли. Я рыдаю, обнимая его голову.

      – Это действительно так плохо, как все говорят? – Тон моего собеседника стал почти невыносимо мягким.

      – Хуже.

      – Не могу себе такого вообразить.

      – Конечно. Вы не представляете, как вам повезло, что вы родились в это время и в этом месте. Если у вас нет свободы, у вас нет ничего.

      – И что бы вы посоветовали человеку, чья свобода закончится через несколько минут?

      Я усмехаюсь.

      – Бежать.

      По его лицу пробегает тень улыбки, но он явно не принял мой ответ за чистую монету. Своей способностью видеть не только фасад он начинает нравиться мне еще больше.

      – Ценить каждую оставшуюся секунду, – говорю я.

      Мне хочется спросить, как его зовут, однако гордость меня останавливает. Гордость и страх.

      Такой роскоши сейчас не место в моей жизни.

      Моргнув, я вижу протянутую ладонь.

      – Потанцуете со мной?

      Я сглатываю, во рту вдруг становится сухо. Я изучающе смотрю на Золотого Мальчика, стараясь не показывать, что сердце в груди грохочет, а рука так и тянется к нему.

      – Почему-то ваши слова звучат скорее как вызов, чем как приглашение.

      На пустой балкон просачивается музыка – слабый фон вечеринки.

      – Разрешите пригласить вас на танец, Беатрис Перес – девушка, целующая революционеров и похищающая сердца.

      То, что он так неумеренно любезен, очень даже нравится мне. Я качаю головой, на моих губах играет улыбка.

      – Об украденных сердцах я ничего не говорила.

      Он улыбается мне в ответ, и я чуть не зажмуриваюсь,