Добыча. Эндрю Фукуда

не знает, кто мы. Иначе бы уже была здесь. Я выйду, заманю ее к нам, а потом мы все на нее набросимся.

      – Это не…

      – Другого плана у нас все равно нет. Иди разбуди Сисси. Только тихо.

      Я выхожу в дверь.

      Я всю жизнь прожил среди них. Я выучил их поведение, могу его копировать до малейших подробностей. Выходя на крыльцо, я стараюсь оставаться как можно более спокойным, не показывать ни малейших признаков страха. Я застываю на мгновение, прежде чем выйти из тени в круг лунного света, полуприкрыв для надежности глаза. Я стараюсь шагать плавно, плыть сквозь снег, не разбрасывая его. Слежу, чтобы мое лицо ничего не выражало. Руки висят по сторонам, не двигаясь.

      И тут я вспоминаю.

      У меня рука в крови.

      Девушка дергается и смотрит на меня с жарким интересом. Она сгибает руки, склоняет голову набок, прищуривает глаза, а потом широко распахивает их. Делает шаг ко мне, потом еще один и еще и начинает перебирать ногами так быстро, что их перестает быть видно. Она бежит ко мне, широко улыбаясь и легко прорезая снег. Несется сквозь ночной воздух с неотвратимостью проклятия.

      Я готовлюсь к ее броску. Она кинется мне на шею. Они всегда сначала вцепляются в шею.

      Позади, из открытой двери, до меня доносится крик Эпафа:

      – Сисси, просыпайся, просыпайся!

      Кажется, он дальше, чем звезды над головой. А девушка…

      Что-то не то.

      Она все еще бежит. Не пробежала даже половины расстояния, но бежит только на ногах, а не на четвереньках. Ее грудь тяжело вздымается, а ноги поднимают фонтанчики снега.

      Тут я понимаю. Я изучаю ее, и мои предположения подтверждаются. Но не до конца. Одна последняя проверка. Все или ничего: я поднимаю вверх перепачканный кровью палец. Она бросает взгляд на мою руку, задерживая его на одну бесконечную долю секунды. А затем спокойно переводит глаза на мое лицо.

      Она не одна из них, она одна из нас.

      – Эй! – кричу я ей, не зная, что говорить. – Эй!

      Она все еще бежит ко мне. И тут я слышу сзади, все ближе, скрип половиц.

      Я разворачиваюсь, высоко вскинув руки. Сисси бежит по коридору, я вижу ее тень. Рука поднята, в ней блестит, готовясь взлететь, кинжал.

      – Сисси, стой!

      Поздно. Она подбегает к порогу, ставит одну ногу на крыльцо и кидает кинжал. Я стою прямо на пути, и ей приходится бросать клинок в сторону, по дуге.

      Я не медлю – нет времени. Изогнутая траектория дала мне три секунды. Я прыгаю вперед и несусь к девушке. Она ко мне – я к ней. Жужжание затихает, затем снова становится громче.

      Это кинжал. Он летит к ней. К нам.

      Я кидаюсь на девушку, одной рукой хватая ее поперек груди. Мы валимся в снег. В то же мгновение кинжал пролетает над нами.

      Я не трачу время:

      – Сисси! Нет!

      Сисси уже закидывает руку назад, держа еще один кинжал.

      – Она, как мы! Она, как мы! – воплю я.

      Кинжал застывает в поднятой над головой руке Сисси, потом рука медленно опускается. Мальчики выбегают из темноты. Я вижу их широко распахнутые глаза и недоуменно наморщенные лбы.

      Девушка