Незнакомец под луной. Джуд Деверо

всегда прекрасно друг другу подходили, – заверил Трэвис.

      Ким была рада, что в темноте не видно выражения ее лица.

      «Мы друзья», – напомнила она себе.

      – Расскажи о Джо Лейтоне, – попросил Трэвис серьезно.

      – Я не слишком хорошо его знаю, но когда мы учились в колледже, он не давал Джессе шагу без него ступить. Но если по справедливости, так поступали все наши родители. Взять хотя бы мою маму! Она требовала рассказывать, с кем я встречаюсь и разослала ли свои резюме.

      – Похоже, она очень тебя любит. Как она сейчас?

      – Требует, чтобы я рассказывала, с кем встречаюсь, когда прихожу домой и каков еженедельный доход от моего магазина.

      – А твой па? – засмеялся Трэвис.

      – Мой па сделан из чистого сахара. Самый славный и милый человек на свете. Мои родители и младшая сестра Анна отправились в длинный круиз. Вернутся только осенью.

      – Так ты в городе одна?

      – Нет, здесь мой брат Рид, и у меня есть кое-какие родственники.

      Как он вежлив: расспрашивает о ее жизни, хотя ему не терпится узнать побольше о человеке, за которого его мать собирается замуж.

      – Думаю, мистер Лейтон – хороший человек. Но все зависит от твоей матери. Верно? Судя по тому, что ты сказал, она не слишком умеет за себя постоять.

      Трэвис ответил не сразу:

      – Моя мать всегда была очень тихой и незаметной. Думаю, она поняла, что спорить с отцом – только делать хуже себе. Если она оставалась в тени, у него создавалась иллюзия полного контроля над ситуацией. Тогда ему не было нужды вновь укреплять свой авторитет.

      – А ты? Как живешь ты?

      Трэвис пытался переменить позу, но места не было.

      – Я сейчас упаду с этой штуки. Твои ноги… не возражаешь?

      Он поднял ее ноги и положил себе на колени.

      Ким скорее бы умерла, чем запротестовала.

      – Ой! Прости, но у тебя такие острые каблуки…

      Ким молниеносно сбросила модные босоножки на высоких каблуках и снова положила ноги ему на колени. Казалось вполне естественным, что он стал массировать ее ступни. Ким поблагодарила Духов Спа за то, что только вчера сделала маникюр и педикюр. Пятки были гладкими, как стекло.

      – Так на чем мы остановились? – спросил он.

      – Э…

      Ким никак не могла вспомнить. Ни один мужчина еще не массировал ей ступни.

      – Да, ты спрашивала о моей жизни. Правда в том, что ты все изменила.

      – Я?

      – Я рос не как другие дети. У нас большой дом на ста акрах в северной части штата Нью-Йорк. Дом был выстроен нуворишем в середине прошлого века и стал свидетельством его алчности. Очень высокие потолки и куча панелей темного дерева. Все это прекрасно подошло отцу. Мы жили там в окружении десятков слуг, и все стали для нас родными. Мы почти не видели отца, но его присутствие чувствовалось всегда.

      Большие пальцы Трэвиса ласкали левую ступню. А когда проникли между ее пальцами, она почти перестала понимать, что он говорит.

      – До того лета, когда отец полетел в Токио, а мать привезла меня в Эдилин, я понятия не имел, что живу иначе, чем другие