Кукла на троне. Том II. Роман Суржиков

Праздник весны – это же праздник для всех, господа! Пускай бумажная глория продается за семь серебряных агаток вместо восьми. При каждом обмене серебра на ассигнации Корона доплатит восьмую часть! Такой ярмарки столица еще не видела, правда?!

      Лейла Тальмир первой воскликнула:

      – Великодушие владычицы не знает границ!

      Затем старейшины гильдий осознали, сколько лишнего товара они смогут приобрести на ярмарке благодаря чудачеству императрицы.

      – Ваше величество дарят праздник всей столице! Весь город будет славить вас!

      Затем и леди Аланис смекнула, что все убытки должна будет покрыть имперская казна, а казна городская лишь приобретет.

      – Благодарю вас за щедрый дар горожанам Фаунтерры. Я позабочусь, чтобы гильдии сделали необходимое, и торговые ряды были срочно перенесены на остров.

      Лишь банкиры Фергюсон и Дей выглядели так, словно получили удар булавой по шлему. Им-то уже было известно: казна Империи пуста и неподконтрольна владычице, а милая шалость Минервы будет оплачена за счет того кредита, который они так опрометчиво предложили пару месяцев назад.

      – Простите, ваше величество, но мы вряд ли успеем изготовить такое множество ассигнаций, – выдвинул последний довод Фергюсон. – Всего три недели, невозможно успеть… Прошу ваше величество перенести ваш прекрасный план на будущий год! Подготовимся как следует, не станем смешить людей лишней спешкою…

      – Сударь, Праматерь Янмэй возвела мост за пять минут. Разве кто-нибудь смеется над нею?! Возьмите все типографии Фаунтерры, заплатите им, сколько потребуется. О, боги! Герцог Ориджин за три недели взял столицу – а я прошу всего лишь вагон красивых бумажек!

      Мира отвернулась от банкиров, исключив саму возможность возражений. Щелкнула пальцами:

      – Будьте добры, еще «Слез ночи»…

      Она садилась в карету, когда за спиною, у выхода из погребов гильдии, послышалась возня.

      – Стоять! Не позволено!

      – Миледи фрейлина обронила веер…

      – Не волнует! Ближе ни шагу.

      Лысенький смешливый усач Конто пытался прорваться к карете, размахивая веером, будто искровой шпагой. Пара гвардейцев теснили его прочь.

      – Господа, он прав, это мой веер, – сказала леди Лейла, и воины посторонились.

      – Для меня счастье вернуть его вам, – отвесив галантный поклон, банкир протянул веер фрейлине.

      – Ах, господин Конто… Извольте на пару слов, – императрица кивком указала ему место в кабине экипажа.

      Едва банкир оказался внутри, капитан Шаттэрхенд и леди Лейла также заняли свои места, дверцы захлопнулись, и карета двинулась по улице.

      – Боюсь, что здесь моя вина, – сказала Мира. – Это я попросила леди Лейлу обронить веер.

      – Ваше величество очень умны, – низко поклонился Конто.

      – О, я не поверю вам без весомых аргументов!

      Конто усмехнулся:

      – Вы возьмете с купцов плату за право торговать на Дворцовом острове: по одной агатке с каждой глории выручки. Таким