Кукла на троне. Том I. Роман Суржиков

такой же маячил на вымпеле над нартами. В гонках участвовали четыре упряжки: от Короны, Нортвуда, Альмеры и, конечно, Ориджина – куда же без него.

      Настроенная скептически, владычица пришла с единственной надеждой: выпить горячего вина. Но атмосфера праздника увлекла ее: сияло солнце, искрился снег, гомонили люди, псы возбужденно подскакивали, рвались с места, подвывали. Им не терпелось: давайте уже, ну скорее, ну бежим! Погонщики едва их сдерживали. Азарт передался Мире, и она спросила соседа:

      – Как вы думаете, кто победит?

      – Надеюсь, Корона, ваше величество. Но боюсь, что Ориджин – вы только взгляните на этих страшных овчарок!

      Овчарки Ориджина действительно смотрелись жутковато: лохматые настолько, что даже глаз не видно, – лишь горы меха да клыкастые пасти! Молодой кайр дразнил их, теребя «зайкой» перед мордами, овчарки свирепели.

      – Боитесь, что Ориджин? – Мира с улыбкой глянула на соседа.

      Конечно, это был столичник – и важный столичник, первый дворцовый секретарь. Собственно, она оказалась рядом не случайно, надеялась перемолвиться с ним, да только отвлеклась на собак.

      – Хватит с Ориджина и одной победы… Не так ли, ваше величество?

      Первый секретарь был молодым парнем – лишь лет на семь старше Миры. Первородный янмэец, как и она. Судя по изгибу рта, самоуверенный нахал. Судя по глазам, отнюдь не дурак.

      – Я знаю вас, сударь, – сказала Мира.

      – Баронет Дориан Эмбер, род Янмэй Милосердной, к вашим услугам, – первый секретарь взмахнул косматой шапкой, будто шляпой.

      – Вы – тот, кто планирует все на свете.

      – Не на свете, а только во дворце, ваше величество.

      – С меня и этого довольно. Вы решаете, когда мне есть, когда спать, с кем встречаться, куда ходить. Даже мой отец-рыцарь давал мне больше свободы!

      – Смотрите, ваше величество: сейчас начнут!

      Мира хлопнула ресницами:

      – Вы проигнорировали мое замечание?!

      – Голос вашего величества звучал кокетливо. Простите, я не нашелся, как среагировать.

      – Вам почудилось. На самом деле, я очень, очень зла!

      Наездники встали в упряжках, взяв одной рукой поводья, а другой – длинные шесты с заячьими шкурками. За Нортвуд ехал младший сын графа, за Ориджин – кайр со странным прозвищем Сорок Два, за Альмеру – какой-то рыцарь, за Корону – знакомец Миры, капитан Харви Шаттэрхенд. Лорд-канцлер вышел вперед с флажком в руке, рядом с ним была Аланис Альмера.

      – Во имя Короны и Севера… – начал лорд-канцлер, Аланис ввернула:

      – Во славу Янмэй и Агаты!..

      – Ради дружбы между землями Империи… – Ориджин подмигнул ей, передавая слово.

      – …и ради всеобщей любви к собакам, – подхватила Аланис, – объявляем гонки…

      – …открытыми! – вскричал лорд-канцлер.

      Приняв возглас за сигнал к старту, три из четырех упряжек тут же рванули с места, лишь альмерская осталась стоять.

      – Нет,