Постой, паровоз!. Владимир Колычев

и живу!

      Квартиру она снимала. Двухкомнатный вариант со всеми удобствами, телефоном и обстановкой. Центр большого города. За все про все семьдесят пять «рэ» в месяц. Но какое оперу до этого дело?

      – Что еще вас интересует? Двадцать два года от роду. Не спортсменка, но комсомолка...

      Смешно подумать, но ведь валяется где-то ее комсомольский билет.

      – Ваш паспорт? – пристально посмотрел на нее капитан.

      – Его поймали, арестовали, велели паспорт показать. Я, может, и цыпа, но совсем не жареная...

      Наташа словно невзначай провела пальчиками по вертикальной плоскости полуобнаженного бедра. Капитан невольно скользнул по нему взглядом. Чего хотела, того и добилась...

      – Хватит юродствовать, гражданка! – запротестовал он. – Или покажите паспорт, или поедем в отделение!

      – Лучше паспорт...

      Она достала из сумочки свой документ, вручила его капитану.

      – Так, Слюсарева Наталья Павловна... Шестидесятого года рождения... Место жительства – Знаменский район, село Красные Дали...

      – Ага, такие дали, что вас туда и не посылали, – хмыкнула Наташа.

      Деревню свою она терпеть не могла. Что хорошего там она видела? Вечно пьяного гармониста Кузю, с которым потеряла невинность? Так рожа у него такая, что вздрогнешь, если вспомнишь. Капитан Шипилов по сравнению с ним – Ален Делон. Да и сколько лет прошло с тех пор, как удрала она из дома? То ли семь, то ли восемь. Быльем уже все успело порасти. В городе закончила училище, получила профессию швеи, целых два года как дура горбатилась на фабрике и жила в общаге. Там и залетела – от молодого начальника цеха понесла.

      Андрей обещал жениться, поэтому аборт она делать не стала. И родила. Но кавалер женился на другой. Пришлось возвращаться в деревню. Но только для того, чтобы сплавить дочку родителям. На обратном пути случайно познакомилась с Виконтом, и понеслось. Надо же было деньги зарабатывать – и на себя, и на родителей, которые нянчились с ее ребенком. Так и зарабатывает до сих пор – без стыда и совести...

      – А квартиру, значит, снимаете? – сделал вывод Шипилов.

      – Далась вам эта квартира! – фыркнула Наташа. – Поселиться хотите? Так и скажите!

      – Про себя не знаю, но сдается мне, что вам самой придется переселиться...

      – Это еще куда?

      – Да есть места... Заявление на вас поступило, гражданка Слюсарева. Людей сбиваете с истинного пути.

      – Это что, статья такая есть?

      – Есть. Соучастие в преступлении и вовлечение в преступную деятельность.

      – Еще раз, и по слогам, а то с моими тремя классами церковно-приходской...

      – Не придуривайтесь, Слюсарева! Это вам не идет!

      – А что мне идет? Золото, бриллианты? Так у меня, увы, ничего нет.

      Драгоценности хранятся в укромном месте, однако если подойти к делу серьезно, то найти их не так уж и сложно. Но ведь постановления на обыск у ментов нет, так что можно не переживать за краденые перстень и браслет, которые подарил ей Орлик. Он, конечно, не говорил, что цацки ворованные, но Наташа слишком хорошо его знала. Трудно не догадаться.

      – А гражданин Селиванов