Боль Миры. Ирина Ангелова

отвернулась к окну, но Лев не был готов закончить разговор.

      – Кто у тебя в Благовещенске?

      Она не отвечала, пришлось съехать на обочину для пущей убедительности.

      – Расскажи мне всё.

      – А ты не испугаешься? – в её голосе послышался задор.

      – Я не знаю, что творилось в доме у Баски, не знаю, что ты сделала с той девчонкой. Скорее всего, что-то чудное, потому что ты сама чудная. Но я давно не живу в мире нормальных людей. Я тебе гарантирую, ты меня напугать не можешь.

      Мира погладила засохшие листья цветка.

      – Что за…? – Лев только тогда заметил, что вместо бегонии – или гортензии – из горшка торчала сухая ветка. Он отчётливо помнил, что передавал Мире в руки ярко-розовые цветы.

      – Ну вот, – сказала Мира, – твои гарантии только что рухнули.

      ***

      – Что ты заметил?

      – Так, посмотрим…, – протянул Лев. – Через пять минут с тобой за закрытой дверью еле живой старичок скакал, аки конь, а тебя пришлось уносить, и ты потом два часа не приходила в себя.

      Мира покосилась на него.

      – Дальше. Я нашёл тебя чуть живой на парковке, когда дед той наркоманки, как безумный, орал, что ты спасла его внучку. Подозреваю, что девчонка теперь тоже скачет, аки конь.

      Мира хихикнула, и Лев заметил веснушки на её лице.

      – Ты забавный. И очень наблюдательный.

      – Работа такая. Ну, так что? Ты типа целительница?

      – Ты слышал что-нибудь про зеркальные нейроны?

      – Возможно…

      – Если ты увидишь, что я ударила палец об стол, то поймёшь, что мне больно: по лицу, позе, голосу и по твоему опыту ударов пальцев об стол. Так работают зеркальные нейроны – помогают сочувствовать. А у меня с детства особый случай: я «слышу» чужие эмоции слишком отчётливо, даже на расстоянии.

      – То есть это не магия какая-нибудь?

      Она засмеялась, глядя на него со снисхождением.

      – Я не одна такая, нас называют «эмпатами», то есть способными к эмпатии.

      – Ты почувствуешь, если меня будет что-то бесить?

      – Когда я села к тебе в машину в ту ночь, я сразу поняла, что ты слишком уставший, чтобы вести. Просто не стала устраивать сцену перед Пашей.

      Лев сглотнул. Теперь что, придётся следить за своими чувствами?

      – Ты и мысли читаешь? – чуть дыша, спросил он.

      – Нет, но иногда догадаться несложно.

      – Как?

      – Логика.

      Впереди на обочине показалась вытянутая рука с жезлом. Лев выругался, быстро проверил, пристёгнута ли Мира, и притормозил. Худощавый полицейский заглянул в окно.

      – Документы.

      Полицейский снова заглянул в салон и остановил взгляд на Мире. Она вздрогнула и отвернулась. Лев это заметил: что-то было не так. Он присматривался, но не увидел ничего необычного в форме полицейского, в том, как была припаркована машина с мигалками, и в том, как тот вчитывался в водительские права и страховку.

      – Всё хорошо? – спросил Лев.

      – Пройдёмте со мной в машину, – ответил полицейский. На вид он был совсем зелёный, а голос низкий,