Пираты Балтийского моря. Эдгар Крейс

света – нашу веру. Это единственный путь избавления от лукавого. Поэтому совершенно недопустимо и сурово наказуемо наличие в их домах подобных еретических знаков. Думаю, что местные дикари сегодня получили хороший урок и надолго запомнят его! Смерть наших воинов отомщена! Колдун мёртв, а каждый второй житель деревни будет наказан за недоносительство! Их имущество будет полностью изъято в пользу ордена, а они сами и их семьи станут навечно батраками наших ландсгерров! – громко произнёс магистр и посмотрел на стоящих неровной толпой жителей рыбацкой деревни, чтобы убедиться, что и они слышали его слова.

      Он специально согнал всех, от младенцев до еле стоящих на ногах стариков, чтобы те имели возможность посмотреть, как будет гореть их соплеменник. Жители деревни стояли прямо перед пылающим огнём, так что его жар охватывал их лица. Пламя пожарища разгоралось всё больше, и уже казалось, что ещё немного – и дальше терпеть этот пекло будет невозможно. Матери, держащие на руках пронзительно ревущих младенцев, старались отвернуть от огня их раскрасневшиеся от жара лица. Они пытались прятать их на своей груди, но это мало помогало. Рокочущий гул пламени перемешивался с детскими криками. Закалённые суровым морем рыбаки встали плотным строем в первой шеренге, чтобы хоть как-то защитить своих женщин и детей от обжигающего огня. Они молчали. Их лица не выражали никаких эмоций. Они все как один смотрели на огонь. Позади них, в нескольких саженях3, железной стеной стояли немцы. Лишь редкое ржание лошадей, прерывало треск огня пожарища и надрывный плач младенцев.

      – Ваша правда, господин магистр, я абсолютно уверен в справедливости наших действий и искренне убеждён, что только наша вера может принести истинный свет надежды этим дикарям и отвернуть их от тьмы, в которую их затягивает язычество! – подобострастно ответил секретарь магистра и покосился на собравшуюся толпу.

      – Пламя истинной веры нельзя погасить ничем, и они в конце концов поймут, что только наша вера – это абсолютная истина, дарованная нам Всевышним, и только мы являемся её проводниками! – произнёс магистр и с надменным видом взглянул на склонившего перед ним голову помощника.

      Затем он перевёл взгляд на догорающую избу еретика. Над провалившейся крышей торчал обугленный крест с висевшими на нём обгоревшими останками человека. Это всё, что осталось от некогда могущественного старца. Стая воронья уже кружила над избой, предвкушая пиршество, но пока ещё не решаясь снижаться. Птицы чуяли поживу, нервничали и раздражённо каркали, но едкий дым и раскалённые угли, а также присутствие людей не давали им приступить к трапезе. Магистр посмотрел на стаю ворон, поморщился и почти в унисон им прокаркал:

      – Поехали отсюда, брат мой, нам здесь больше делать нечего!

      – Но у этого язычника ещё остался сын, господин магистр, – махнув в сторону обгоревшего трупа, произнёс помощник.

      – Смерть отца будет хорошей наукой последышу, и я уверен, что он из этого случая

3

Сажень – древнерусская мера длины, примерно 2,13 метра, применявшаяся в основном для измерения земельных участков.