Сокровища. Алексей Макаров

не хотелось, и Бородин, собрав откуда-то появившуюся слюну, смочил ей рот. Сквозь сон он слышал, как кто-то осторожно ходит по комнате, стараясь не разбудить его и ещё кого-то.

      По громкому шёпоту он с трудом понял, что это на работу собираются братья, но вязкий сон поглотил его и он вновь проснулся только лишь от того, что кто-то осторожно прикоснулся к его плечу. С трудом открыв один глаз, он увидел над собой Галю.

      Она, приложив палец к губам, осторожно прошептала:

      – Вставать будешь?

      Галя была в плаще и в каком-то лёгком платочке на голове, было видно, что она только что откуда-то вернулась.

      Нестерпимо хотелось пить, и Бородин только слегка пошевелил головой в знак согласия. Такое движение отдалось в ней колокольным звоном, от которого он невольно опять опустил голову на подушку. Но не тут-то было, Галя вновь коснулась его плеча и поманила за собой ладошкой.

      Делать было нечего, и Бородин, с трудом поднявшись, надел валяющиеся в стороне джинсы с рубашкой и побрёл на кухню.

      В комнате никого больше не оставалось, кроме Лёшки, который, полураздетый, раскинув руки, заливался храпом на соседнем диване.

      Стол, сдвинутый в середину комнаты, был не убран, и на нём горой стояли немытые тарелки, валялись вилки, ножи и опрокинутые стаканы и стопки.

      «Да, погуляли», – глядя на разорённый стол, с трудом подумал Бородин.

      На судне такого на ночь оставлять было нельзя по причине того, что из-за неожиданно возникшей качки всё попадает со стола и ты потом будешь собирать битое стекло по палубе, или, не дай бог, нагрянет помполит, и тогда выговора в лучшем случае не миновать, а в худшем – лишат визы.

      На кухне, увидев его, Галя усмехнулась и протянула ему стакан какой-то желтоватой жидкости.

      Бородин, ничего не понимая, уставился на этот стакан.

      – Да пей же ты, – нетерпеливым шёпотом потребовала она. – Полегчает.

      Бородин принял из её рук стакан и принялся пить. Сейчас бы холодненькой воды с газом опрокинуть, а он пил какую-то сладковато-кислую жидкость. Выпив эту бурду, он, передёрнув плечами, в недоумении поднял глаза на Галю:

      – Чё это было?

      – Да не отрава, – уже веселее вновь усмехнулась Галя. – Гриб это.

      – А-а, – протянул Бородин, но, почувствовав нестерпимые удары частого пульса, несущиеся откуда-то изнутри головы, поморщился. – А больше ничего не осталось со вчерашнего?

      – Да разве с этими братьями что-то доживает до утра? – зло прошептала она. – Всё вылакают, паразиты, а потом сами ходят и мучаются. Но я тебе пивка принесла. Хочешь? – как бы между прочим предложила она.

      – Что ж ты мне эту бурду суёшь? – поморщился Бородин. – Сразу бы его и дала.

      – Да потому и не дала, что если Серёга полстакана с утра за воротник зальёт, то он потом три дня в загуле будет находиться. Поэтому я его всегда с утра грибом отпаиваю и на работу выгоняю, – как бы между прочим приговаривала она, открывая бутылку с пивом и протягивая её Бородину.

      Не обращая