Искажения. Михаил Дзюба

артикуляцию.

      – Я же вам говорила. Поспешим.

      Такахаши мерными отточенными прыжками ведёт нас тусклыми коридорами. Впервые за время пребывания на Чистом Уэде я понимаю, что это самое время мне недоступно. Недоступно понимание времени и всего в нём происходящего. Внутри меня это ощущается так, как будто сбились внутренние часы. И даже не день поменялся с ночью, а ночь уместилась в наносекунду, в которой день бесконечно начинается.

      Мы выходим из последнего коридора на холмистый каменный ландшафт. За низкими белесыми облаками яростно бьет ультрафиолетом новое для меня солнце.

      Такахаши отмеряет прыжками небольшое расстояние и останавливается. Я оборачиваюсь на то место, откуда мы пришли. Телепортационная приемная – похожая на раскрытую книгу конструкция – постепенно тускнеет, становится прозрачной и исчезает.

      – Нужно подождать, – говорит Мармарис, и смотрит куда-то вдаль.

      Подождать чего? И сколько ждать? Тем более ждать там, где привычного времени – субъективно – нет.

      – А почему Такахаши – нога? – спрашиваю я, удивляясь глупости собственного вопроса.

      – Потому что он – нога, – получаю столь же глупый ответ плюс ту иронию в голосе, когда ребенку объясняют очевидное.

      – Я имею в виду, как Такахаши таким стал.

      – Давняя история. Такахаши был членом одной из группировок Якудза. Всё было хорошо ровно до того момента, пока он не влюбился. А влюбился он, сильно так влюбился, в дочь собственного босса. А дочь босса Такахаши не любила, она любила своего папу. Поэтому Такахаши взорвал босса, дочь и себя. Осталась от Такахаши одна нога. И сон.

      – Может быть даже грустная история, – безучастно отвечаю я. – Что значит – «остался сон»?

      – Именно сна мы и ждем. Сна Такахаши.

      Я смотрю на Такахаши. Всё так же нервно бьет пульс на вене. Затем биение пульса замирает, Такахаши вытягивается всей своей ногой и оседает на каменистую поверхность Чистого Уэда.

      – Уснул, – констатирует Мармарис.

      И почти мгновенно камень под культей приходит в движение. На месте Такахаши-ноги появляется человек с железной головой. Нет, не столько с головой, сколько с формой головы. Живое подтянутое тело и железная болванка в форме головы.

      – Это сон Такахаши – Такахаши. – Мармарис снова представляет Такахаши.

      Сон Такахаши приветственно кивает железной болванкой. Там, где должно быть лицо, идут непрекращающиеся метаморфозы. Нос сменяется усами. Усы сменяются губами. Губы сменяются ушами. Уши сменяются глазами. Глаза сменяются подбородком. Нескончаемо.

      Такахаши раскрывает левую ладонь. На ладони проявляются литеры.

      – Ж-Д-Е-М Т-Р-А-Н-С-П-О-Р-Т, – сообщает он.

      Ждать вне времени можно сколько угодно.

      Мой мозг только сейчас начинает ощупывать происходящую со мною событийную линейку. Пытается обнаружить ошибку. Это, пожалуй, страх. Попытка обнаружить, зафиксировать ошибку – всегда