Ыттыгыргын. К. А. Терина

трапу спешил старший помощник Джим Кошки, прибывший на умаяке вместе с пассажирами. Когда он предусмотрительно по широкой дуге обогнул Цезаря, тот утробно заворчал – издавна пёс испытывал к старшему помощнику сложные чувства.

      Кошки был невысок ростом, лыс головой, веснушчат лицом и руками. Обыкновенно хмурый и замкнутый в себе, после визитов в Науканский порт он делался суетлив и разговорчив: луораветланский отвар специфически действовал на организм старшего помощника.

      – Прибыли-с, – доложил Кошки.

      Капитан холодно кивнул. В нынешнем своём болезненном состоянии он воспринимал суетливого Кошки как назойливое насекомое, от которого хотелось избавиться решительно и бесповоротно. Макинтош в очередной раз подумал, что Кошки, верно, ухитряется тайком курить лёд. Больше и некому курить лёд на борту «Бриарея», кроме Кошки. Но поймать его за руку не удавалось.

      – Сейчас в порту уморительное действо наблюдал, – интимно зашептал Кошки. – Канис наш, представьте, луораветланского детёныша выгуливал. Икскурсия! Детёныш обо всякой вещи подробно интересуется, всюду нос свой любопытный суёт, а Канис следом ходит, смотрит выхухолью, только что не рычит.

      Капитан помимо воли усмехнулся.

      – Вы, Кошки, замечательно рассказываете, – похвалил Айзек. – Я всю картину очень живо себе представил.

      Комендант британского порта на орбите Наукана, Тиккерей Канис, искренне полагал себя хозяином Земли Науканской, луораветланов считал за дикарей и относился к ним с изрядной долей высокомерия.

      Дикари же с некоторых пор повадились привозить на экскурсии по порту юных луораветланов. Визиты эти раздражали Каниса, но инструкции недвусмысленно предписывали ему в разумных пределах удовлетворять любопытство туземцев, самому быть обходительным и гостей не обижать.

      Потянулись пассажиры, и Цезарь шумно повёл носом, поднялся на четыре лапы, готовый работать.

      Многообразие красок больно ударило по глазам. С каждым годом одежда луораветланских британцев всё больше напоминала маскарадные костюмы. Это был ответ холоду, который пожирал их изнутри и снаружи. Разве что упрямые дипломатические старушки оставались верны мрачным нарядам полувековой давности – по закону инерции. И, конечно, слуги – держась позади, они только подчёркивали строгим платьем этот безумный калейдоскоп.

      Под неодобрительными взглядами слуг-людей отдельным ручейком справа двигались томми-носильщики с чемоданами и коробками.

      Огромные, неуклюжие, они боязливо проходили мимо Цезаря. Пёс жадно обнюхивал каждого томми и его груз, коротким деловым рыком подгонял двигаться быстрее.

      – Очень уж суров, – проворчал Кошки. – Мозес намедни сетовал. Говорит, у томми пароотводы рогулькой свёртываются – от переживаний-то.

      – Ай да Мозес! – восхитился капитан. – Джим, если не прекратите эдаким анекдотам верить, скоро без белья останетесь.