В архивах не значится. Виталий Гладкий

Клочочки-пуговки.

      Хорошо, что резиновые болотные сапоги росомахе не пришлись по вкусу. Штормовка (между прочим, не самопальная, фирменная, таких в нашем районе не видывал), свитер ручной вязки, брюки…

      Ладно, бельишко пока оставим. Перечень вещей, обнаруженных у потерпевшего… М-да, тут призадумаешься.

      Часы фирмы «Пауль Бурэ», серебряные, с боем.

      Мечта, кто понимает. Почистить механизм, положить в жилетный карман – и к девкам на свидание. Шик.

      Портсигар с вмонтированной бензиновой зажигалкой. Немецкий, довоенный. Большая редкость. В неплохом состоянии. Трофейный?

      Лупа в латунной оправе (а это еще зачем?) с литой рукояткой, на которой изображены всякие зверушки и растительный орнамент.

      Антиквариат. Сомнительно, чтобы такую вещь имел житель Колымы, проживающий в глубинке.

      Тут все люди временные (или считают себя таковыми), а потому ценные предметы обычно держат на «материке». А лупа, судя по всему, стоит немало.

      Старинное кожаное портмоне с массивной серебряной застежкой и каким-то гербом; что изображено – разобрать трудновато.

      Еще один камешек в огород экспертам… Ставим птичку.

      Платиновое колечко. И тоже старинное. На внутреннем ободке едва просматривается гравировка. Отдадим науке… Все.

      Постой-постой, дружище, вот еще клочок целлофана, найденный в кармане штормовки. Не бог весть что, но и это отправим шефу экспертов КаВэ Мышкину. Вот это уже точно – все.

      Не густо.

      Темно.

      Пустота.

      Нельзя сказать, что абсолютный нуль, но близко к этому. По крайней мере, в голове…

      А шеф, между прочим, уже справлялся. Ему сроки подавай, а тут не до жиру, быть бы живу.

      Понятно, что шефу лишний «висяк» ни к чему. Их и так хватает. То бандитская разборка с трупами, то кого-нибудь на «заказ» оформят со всеми вытекающими из этого последствиями, то утечка золота на прииске обнаружится.

      А тут еще этот скелет… дедушки Мазая нарисовался, чтоб ему было пусто.

      Ну лежал бы себе в тайге до Судного дня – и лады. Там бы разобрались, по какой причине он в таежную глухомань забрел, как зовут, кто нашпиговал его свинцом по самое некуда…

      И вообще – не хрена за зайцами бегать в таком возрасте!

      Ага, звонят…

      Опять шеф?!

      – Савин у телефона… Наташа? Конечно, узнал! Когда приехал? Вчера, поздним вечером. Почему не объявился? Да понимаешь, устал с дороги, а с утра дела… (Ах, как умненько, болван!). Нет-нет! Ну что ты. Вспоминал. Каждый день. Почему только одно письмо? Наташенька, ну о чем писать-то: море, пляж, дожди – скука… Звонил. Сколько раз – не помню, но звонил. Почему не дозвонился? Линия перегружена. Ты-то знаешь, как в наши края… Ей-богу, звонил! Вот те крест! Наташа, Наташа, алло! Алло!

      Приплыл, огорченно думал упавший духом капитан. Две недели исправительного срока – это как пить дать. Эх, Савин, Савин… Экий ты болван. Что ж тебе так с женщинами не везет?

      Ну почему они так категоричны? Мужчина может быть только хороший или только плохой. И точка.

      А если я средний! Самый что