Ужасное сияние. Мэй Платт

подпорках. Нейт сшиб два, третий его ударил в живот и противно пропищал: «Проиграл!»

      – Отвали, – Нейт нечестно пнул болванку, выключил прерыватель и пошёл искать Дрейка. Или Леони, они оба всегда были готовы ему помочь. Пожалуй, Леони даже лучше – она рассказывала поживее, да и с деревенскими общалась больше, насколько Нейт успел понять. Среди рапторов это не приветствовалось, но и не запрещалось, потому что очень трудно что-то запретить людям, которые постоянно рискуют жизнью, сражаясь с этими «камнями». Камнями, которые только и хотят оставить от тебя дыру и воронку, чёрт бы их побрал.

      По пути с полигона до казармы най-рисалдаров в Нейта кинули по комку грязи близнецы Энни и Калеб, и Нейту пришлось ответить тем же, мелкие его бесили. Они дразнились «дылдой», «дикарём», подвывали и улюлюкали, становились на четвереньки, отклячивая зад. Нейт поколотил обоих пару раз, но получил взыскание и был вынужден перебирать с дроидами на складе крупу – «городскую» пшеницу пополам с обычной охрянкой, которая росла не в пример лучше за куполами и где угодно. Дроиды бы справились сами, оттого наказание было ещё унизительнее.

      Ком грязи влепился в живот Калеба. Энни ускользнула, а её брат скрючился и начал противно хныкать. Нейт шумно вздохнул. Эти два бледных червяка вечно нарывались на трёпку, а потом изображали из себя невинных мальчика и девочку.

      – Ты урод! – вопил сейчас Калеб. – Все знают, что ты урод! Дикарь! Все уже сипаи, один ты рекрут! Как мелкая Яо!

      – А ты… а вы… – из-за ближайшего сарая, где хранили амуницию, в основном запчасти для рапторов и батареи-топливо, выглядывала Энни. – Авгур Укки и Мамаша Кейбл говорили, что когда близнецы – это как Инанна и её брат-муж. Проклятые и будут вечно мучиться, не живые, не мёртвые.

      Нейт сам не знал, почему вырвалась старая сказка. Может, он слишком долго думал и слишком много хотел задать вопросов, в том числе про того алада, который пропал неизвестно куда. Он прикусил язык.

      Близнецы Калеб и Энни высунулись откуда-то оба, мальчишка был грязным, а девчонка раскраснелась и даже стала не такой блёклой рыбиной, как всегда.

      – Чё? – переспросила она.

      – Ничё, – передразнил Нейт.

      Это не то, чем было принято делиться. Не с городскими. Близнецы подошли ближе, глядя одинаковыми светло-серыми глазами, прозрачными, как четыре огромных лужи.

      – Ну, это у нас так говорят, – нехотя продолжил Нейт. – Инанна, мать аладов, рождает чудовищных детей, а её близнец «принимает роды». Они хуже всех демонов, но они же и боги. Они хранят мир. Они пьют кровь земли и будут это делать, пока всё не закончится. – он пожал плечами. – Как-то так. Ладно, не забивайте голову, это просто легенда.

      «Им же лет по двенадцать», – ему стало стыдно, что он всерьёз задирается с мелкими. Близнецы проводили его открытыми ртами и изумлёнными, вытянутыми рожицами.

      Нейт почему-то неуютно передёрнул плечами, чуть щурясь от солнца: близился полдень, и обед скоро.

      – Эй. Рыжий. Дрейк ушёл ловить аладов, – вдруг подала голос Энни.

      Тот обернулся.

      – Да?