Ужасное сияние. Мэй Платт

из тех, кого можно заменить дронами и ботами. Зато Вереш не боялся фрактальных сигнатур, хотя и упорно называл их аладами. Но, может, у него кто-то из родственников в рапторах – а те, в свою очередь, нахватались от дикарей. Работал Вереш послушно, порой даже подавал неплохие идеи – например, посоветовал добавить в раствор больше питательных веществ на основе чистой глюкозы. Это сработало не совсем так, как предполагалось: стабильность культур клеток не улучшилась, но и дохнуть они стали как будто медленнее.

      Может, предложит что-то ещё.

      – Я вас слушаю, Патрик.

      Таннер посмотрел на помощника чуть искоса и одновременно свысока. Рассеянный свет ламп, отражавшийся от глянцевых бело-синих стен лаборатории, не украсил бы ничью внешность, но Вереш и без этого часто выглядел больным и несчастным, а может быть, уставшим. Он был среднего роста и комплекции, но постоянно сутулился, лицо было смуглое, но какое-то выцветшее, и невыразительные карие глаза. Иногда в докторе Таннере даже просыпалась совесть: может, думал он, это моя вина, что Вереш так скверно выглядит? Но подобные мысли быстро гасли.

      – Ваш агент из рапторов сообщила, что они так и не нашли нужного вам человека. Она пыталась связаться с вами, но ваш личный комм не отвечал.

      Таннер вздохнул.

      «Агент» однажды сопровождала его на охоте… вернее, именно она помогла добыть первую сигнатуру для дальнейших исследований. И так и не узнала, что если бы ничего не получилось, если бы заготовленная доктором Таннером культура не стабилизировала алада, то они оба превратились бы в груду ошмётков. Впрочем, сработало же. И Таннер до сих пор поддерживал с ней связь. Не потому, что «агент» интересовалась наукой – просто он умел общаться с простыми людьми, вроде тех же рапторов; не то, что этот малолетний идиот Рац, который только и знает, что свои эксперименты проводить. Из-за него, между прочим, и из-за его безумных опытов вот эти облавы сейчас и понадобились.

      Но благодаря этому идиоту Таннер может сейчас получить преимущество.

      А ещё ему, Таннеру, доводилось своими глазами видеть Пологие Земли – он был одним из немногих учёных, кто рисковал выбираться за пределы безопасных куполов. И поэтому прекрасно понимал: очень непросто найти там того, кто достаточно умён, чтобы прятаться. Это тебе не вечно голодные энергосгустки-алады, которые сами лезут ко всему живому.

      – Спасибо, Патрик. Я с ней свяжусь. У вас есть что-то по образцам?

      – Нет, сэр, – Вереш покачал головой, его взгляд привычно скользнул куда-то влево и вбок, была у него малоприятная привычка избегать прямого зрительного контакта. – Все результаты примерно одинаковы. Образцы выживают по несколько недель, как правило, до восьми – как раз когда активно должна формироваться ЦНС. Если удалять нервную систему, как вы пробовали сначала, то можно дожать до двадцати и дальше, но…

      – Я помню результаты, Патрик. Не нужно повторять.

      Таннер сделал рукой отстраняющий жест, как будто в стерильной, сияющей лаборатории из пластика, металла и стекла завелась