Национальный состав Красной армии. 1918–1945. Историко-статистическое исследование. Алексей Юрьевич Безугольный

осложнениями на местах, при недостатке войск и полиции для подавления возможных выступлений и, наконец, неизбежной длительностью военной подготовки солдата-инородца в связи с его изначальным низким культурно-образовательным уровнем[277]. Поэтому 27 ноября 1915 г. Совет министров отложил решение на неопределенное время. Так или иначе, самодержавие вернулось к опоре на безотказного русского солдата.

      В правоте опасений по поводу противодействия призыву со стороны инородцев правительство вскоре смогло убедиться, когда летом 1916 г. была предпринята попытка «реквизиционным порядком на время настоящей войны освобожденных от воинской повинности инородцев империи» привлечь к фронтовым инженерным работам[278]. Фактически речь шла о рытье окопов, сооружении инженерных препятствий и иных тяжелых земляных работах. Это распоряжение резко порывало с традиционными формами отношений нерусских народов империи с Русской армией: либо добровольное вступление в боевые части, либо откуп посредством военного налога. И первое, и второе воспринималось инородцами как традиционная привилегия. И напротив, принудительная мобилизация на полевые работы заведомо ставила их в унизительное положение по отношению к фронтовикам. К тому же многие из них, например кочевники Средней Азии, оказались совершенно непригодны к земляным работам, которыми никогда прежде не занимались; за ними требовался особый уход, а также соблюдение мусульманских традиций и проч.

      Первым к реализации этого мероприятия приступил Туркестанский военный округ. Здесь сразу «возникли тяжкие беспорядки, пролилась русская кровь, пришлось прибегнуть к употреблению оружия», – докладывал царю командующий войсками округа генерал от инфантерии А.Н. Куропаткин[279]. Беспорядки были направлены главным образом против русских чиновников и их семей и имели ярко выраженный шовинистический характер. Благодаря жестким мерам командования округом, восстание было ликвидировано, население находилось «в подавленном состоянии», но, по сообщению Куропаткина, «настроение плохое, и беспорядки могут возобновиться»[280]. Возникла реальная угроза откочевки большей части скотоводческого населения Средней Азии в Монголию, Китай и Афганистан. Куропаткин ходатайствовал перед царем о предоставлении ему полномочий на месте решать объемы и порядок «реквизиции» туземцев с правом полного освобождения от него или замены денежным налогом. Николаю II пришлось поставить на докладе Куропаткину резолюцию: «Согласен. Ставлю на вид спешное и недостаточно обдуманное проведение в жизнь этой меры, вызвавшей на окраине кровавые беспорядки»[281].

      Те уроженцы Среднеазиатского региона, которым все-таки не посчастливилось быть «реквизированным» до отмены решения, были направлены железнодорожным транспортом во многие уголки империи, вплоть до Архангельска, где испытали на себе все невзгоды русской зимы. Бытовая неустроенность и неприспособленность к суровому климату привели к большой смертности и дистрофии

277

Захаров М. Национальное строительство в Красной Армии. М., 1927. С. 23.

278

РГВИА. Ф. 1300. Оп. 1. Д. 1031. Л. 3.

279

РГВИА. Ф. 1300. Оп. 1. Д. 1031. Л. 51.

280

РГВИА. Ф. 1300. Оп. 1. Д. 1031. Л. 48.

281

РГВИА. Ф. 1300. Оп. 1. Д. 1031. Л. 49.