Моя борьба. Книга третья. Детство. Карл Уве Кнаусгор

ботинок по гравию, он подбежал к нашему крыльцу и позвал:

      – Карл Уве, пойдешь гулять?

      – Пойду погуляю, – сказал я маме, соскакивая со стула.

      – Погуляй. Куда вы пойдете?

      – Еще не знаю.

      – Далеко не уходите.

      – Ладно, – пообещал я и побежал, открыл дверь, чтобы Гейр не ушел, подумав, что в доме никого нет, крикнул ему «Здорово» и надел кроссовки.

      – У меня есть коробок спичек, – сказал он тихонько, похлопав себя по карману шортов.

      – Да ну! – сказал я так же тихо. – Где ты их взял?

      – Дома. Лежали в гостиной.

      – Ты стырил?

      Он кивнул.

      Я распрямился, вышел из дома и закрыл за собой дверь.

      – Надо что-нибудь зажечь, – сказал я.

      – Ага, – сказал он.

      – А что?

      – Да не все ли равно! Что-нибудь найдем. Коробок полный. Можно много чего поджечь.

      – Только где-то, откуда дым не видно, – сказал я. – Пойдем на гору?

      – Можно и на гору.

      – И надо захватить что-нибудь, чем тушить огонь, – сказал я. – Погоди, я сейчас принесу бутылку воды.

      Я снова вернулся в дом, скинул обувь и поднялся по лестнице наверх к маме, она обернулась, услышав меня.

      – Мы идем в лес, – сказал я. – Мне надо бутылку с водой.

      – Может быть, лучше соку? Хочешь, я дам? Как-никак у тебя первый школьный день.

      Я замешкался. Нужна была вода. Но это может насторожить, потому что я всегда предпочитал сок. Посмотрев на маму, я сказал:

      – Нет. У Гейра вода, так что я тоже возьму воду.

      При этих словах сердце у меня учащенно забилось.

      – Как хочешь, – сказала она, взяла из шкафчика под мойкой пустую бутылку из-под сока, зеленого, почти непрозрачного стекла. Наполнила ее водой, завернула крышку и подала мне:

      – Хочешь взять с собой пару бутербродов?

      Я подумал.

      – Нет, – сказал я. – Хотя да. Два с печеночным паштетом.

      Пока она доставала и отрезала хлеб, я пошире открыл окно и высунулся наружу.

      – Сейчас приду, – крикнул я.

      Гейр серьезно посмотрел на меня и кивнул головой.

      Когда она намазала бутерброды и завернула в пергаментную бумагу, я сунул их вместе с бутылкой в пластиковый пакет и побежал к Гейру. Скоро мы уже поднимались в гору. От жары асфальт на обочине размягчился и крошился. Там, где ездили машины, он был крепче. Бывало, мы, как кошки, растягивались на асфальте, чтобы пожариться на солнце. Но сейчас было не до того.

      – Можно мне на них посмотреть? – спросил я.

      Гейр остановился и выгреб из кармана коробок. Я взял его в руку и потряс. Совсем еще полный. Затем я его открыл. Все головки у них были красные.

      Поскорей бы зажечь огонь! Поскорей бы огонь!

      – И правда совсем новый, – сказал я. – А дома не заметят, что ты его взял?

      – Да ну нет, – сказал он. – Вывернусь, если что. Пусть попробуют доказать!

      Мы подошли к дому Молдена и ступили на тропинку. Трава была сухая и желтая, местами бурая. У Гейра строгой